Системный приход. Орки под Рязанью - стр. 17
Ускорив шаг, Костя продолжил путь и вскоре подошёл к окрашенному месяц назад в зеленый, давно знакомому деревянному забору. Калитка закрыта, но не заперта, подавив дрожь, парень толкнул ее. Петли чуть слышно скрипнули, и он зашёл на участок.
Чтобы открыть дверь в дом, пришлось использовать мощу и лежащий на крыльце гвоздодер.
Повеяло прохладой и запахом разложения. Меч появился в руке Кости, и он, обвязав лицо банданой, шагнул внутрь. После солнечной улицы глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к полумраку.
Дядя лежал рядом со ступеньками, ведущими на второй этаж. То, что скелет принадлежал именно ему, Костя понял по обрывкам любимой красной толстовки хозяина дома и старому домашнему тапочку на левой ноге.
– Привет, дядя Витя, – прошептал разведчик и сделал ещё несколько шагов вглубь дома. Он опоздал и ничем помочь уже не мог, но ему вдруг стало важно понять, что здесь произошло.
В принципе после смерти тети Маши в позапрошлом году, в большой комнате, объединенной с кухней, образцового порядка не случалось, но сейчас здесь все было вверх дном, и причина достаточно быстро выяснилась: рядом с кухонным столом лежал труп крупного, сантиметров сорока в длину, то ли жука, то ли таракана. Куча небольших, но очень острых зубов торчали из приоткрытой пасти.
– Что за мерзость? – пробормотал Костя и содрогнулся. – И, судя по погрому, их тут было до хера.
Он вновь подумал, что пора уходить, но его опять, что-то удержало.
Что ж не так-то?
Костя активировал способность, встроенную в мифический берет, сильно повышающую зыркливость и общее восприятие.
Бардак – это понятно, незваные гости устроили. Запах, тоже понятно откуда… Разбитые окна, погрызенная лестница, распотрошённый диван, бутылки… много бутылок из-под водки, а ведь дядя Витя, даже потеряв супругу, почти не пил. На столе две тарелки и рюмка, а вот и вторая – лежит под стулом. Тут был ещё кто-то.
Страшное предчувствие кольнуло Костю, и он замер, боясь обернуться. Но память услужливо подкидывала картинку: входя в дом, он перешагнул через пару старых, потёртых коричневых ботинок с острыми носами. Ботинки отца, которые ещё перед отъездом из страны несколько лет назад его пыталась заставить выкинуть мать. И которые Костя видел в его квартире в Одинцово неделю назад, когда приезжал к отцу в последний раз. Может, показалось?
Он медленно обернулся, и его повело. Не показалось: коричневые ботинки отца стояли сразу перед дверью.
Крепче сжав в руке меч, Костя принялся обследовать дом. Теперь стало очевидным, что дядя в последние дни жил не один, и, если судить по мелким деталям, как минимум два дня назад он и его гость ещё были живы.
Второго тела нет! – одернул себя разведчик и пошел на второй этаж. Ступени скрипели под подошвами его сапог. Дверь в первую комнату распахнута, и за ней никого. А вот вторая заперта.
Несколько раз глубоко вздохнув, Костя ударил в нее плечом. Переборщил. Раздался грохот, и дверь, слетев с петель, упала в комнате.
Тело Костиного отца висело на ремне, закреплённом на крюке от люстры.
Я отключил «наблюдение» и открыл глаза. По голубому небу медленно ползли облака.
Теперь нас с Костей объединял факт самоубийства наших отцов. Но какие же они были разные: и сами люди, и послевкусие, оставленное ими после смерти. Я любил папу, и мне тяжело без него, но при этом я никогда не ставил под сомнение его право решать, как жить и как умереть, и если не одобрял, то отлично понимал его. У моего же друга ситуация иная: его батя и в жизни только и делал, что тянул соки из бывшей жены, сына и брата и умер, как трус, убегая от сложностей.