Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3 - стр. 38

– Отчего ты не подчиняешься моим приказам? – гневно выкрикнул он. – Почему не слушаешься?! Разве я дурно с тобой обращался? Разве ты не желаешь дворец Хуаньхуа, не хочешь занять моё место? Я ведь знаю, что это всегда было самым горячим твоим желанием! Моё дорогое дитя, разве есть в мире то, что я не преподнёс бы тебе? Однако вы оба – презренные отродья, заплатившие за мою любовь чёрной неблагодарностью!

Старик всё не унимался[52], с особой изощрённостью поливая ядом Тяньлан-цзюня и Шэнь Цинцю. После того, как он с десяток раз проревел свой рефрен про всеобщую неблагодарность, его искажённое злобой лицо вновь смягчилось.

– Сиянь… поди-ка сюда… – ласково прошептал он. – У учителя есть кое-что для тебя, ну же, выпей!..

С этими словами он будто бы впал в транс, с уголков расслабленных губ закапала слюна. Цю Хайтан попятилась с брезгливой гримасой. В мозгу Шэнь Цинцю сверкнула догадка, и зародившаяся много раньше тошнота принялась за него всерьёз.

Неудивительно, что всё это время старый глава Дворца питал столь странную привязанность к его ученику. Равно как не было ничего удивительного в том, что Су Сиянь, любимая ученица старого главы, отнюдь не скучала по родной школе и в конце концов, взбунтовавшись против своего наставника, без колебаний упорхнула, чтобы связать свою жизнь[53] с молодым демоном.

Такая вот «любовь» старого главы Дворца была равносильна домогательству – и его благосклонность по отношению к Ло Бинхэ явно проистекала из того, что в нём он видел тень своей горячо любимой ученицы. Перенося на него свои извращённые собственнические инстинкты, старик тешил себя сумасбродной иллюзией, что сумеет превратить Ло Бинхэ в покорное своей воле дитя. Однако судя по тому, как бесновался старый глава Дворца, для этого недостаточно было просто сделать Ло Бинхэ своим преемником: то, что он тебя слушает, отнюдь не значит, что он будет слушаться.

Ничего удивительного, что Ло Бинхэ в итоге превратил его в человека-палку.

Не в силах смотреть, как старик в буквальном смысле слова пускает слюни на его ученика, Шэнь Цинцю повернул голову Ло Бинхэ и прижал его лицом к своей груди, в сердцах бросив:

– Довольно!

Как только желанные черты скрылись с глаз, лицо старого главы Дворца разгладилось, слегка подёргиваясь, будто в конвульсиях, перед тем как вновь собраться в яростную гримасу с раззявленным зевом.

Но с разверстых губ старого главы Дворца не сорвалось ни единого звука. Его глаза выпучились, всё тело словно окаменело.

Шэнь Цинцю затаив дыхание наблюдал, как белки глаз старика стремительно наливаются кровью, а из горла вместо оглушительного рёва раздаётся лишь булькающее клокотание. Он больше не мог даже шевельнуться.

«Вот оно, наконец!» – Шэнь Цинцю мысленно разразился безумным хохотом.

Он что, и правда считал, что глава пика Цинцзин – какой-то блаженный святоша, который, приняв удар по левой щеке, тут же подставит правую?! Что будет невозбранно сносить оплеухи лишь потому, что не может ответить из-за драгоценной ноши на руках?

– В чём дело? – потрясённо воскликнула Цю Хайтан, тут же схватившись за меч, однако Шэнь Цинцю предостерёг её:

– Госпожа Цю, я настоятельно не рекомендую вам использовать духовную энергию, если не желаете кончить так же, как ваш спутник.

Цю Хайтан развернулась к старому главе Дворца – и в ужасе завопила.