Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3 - стр. 26

Само собой, тело из гриба солнечной и лунной росы должно было погибнуть в тот самый момент, когда его оставила душа, – страшно подумать, сколько духовной энергии впустую потратил Ло Бинхэ в бесплодных попытках его спасти, а после этого ещё и помчался в одиночку[35] штурмовать Гробницу непревзойдённых! При этой мысли грудь Шэнь Цинцю стеснило, а в голове воцарилась полная неразбериха. В тщетной попытке сменить тему разговора он припомнил слова Тяньлан-цзюня о «двух прихвостнях» и спросил:

– А кого ты взял с собой?

– Я пришёл один, – ответил Ло Бинхэ, наконец удостоив его взглядом. Помедлив, он добавил: – Вам не стоит иметь дело с этими двумя. Даже если учитель не захочет остаться со мной, я всё же надеюсь, что он не примкнёт к ним.

Эти слова наводили на мысль, что ему уже случалось пересекаться с членами своей не слишком любящей семейки.

– Вы уже встречались прежде? – не удержался от вопроса Шэнь Цинцю.

– Мне доводилось сталкиваться с этой змеёй на южных рубежах мира демонов, – равнодушно ответил Ло Бинхэ. – Мы сражались несколько раз, и я чуть не потерпел поражение. А второго я прежде не видел, но, похоже, мне его не одолеть.

Южные земли были родиной Чжучжи-лана, так что, само собой, он не щадил сил на благо своей вотчины. Тяньлан-цзюнь упоминал, что изначальной целью чумы Цзиньланя было решение продовольственных проблем южных земель. Можно было предвидеть, что, попав туда, Ло Бинхэ неизбежно схлестнётся с Чжучжи-ланом.

Но, по-видимому, тогда он не сказал Ло Бинхэ, кто он на самом деле такой, не говоря уж о том, чтобы признать его молодым господином. Судя по всему, Тяньлан-цзюнь также не собирался этого делать. Как ни посмотри, не похоже, что отец и двоюродный брат с ним считались.

Хоть шаг Ло Бинхэ не утратил твёрдости, Шэнь Цинцю углядел в нём лёгкую хромоту. И всё же его ученик продолжал шествовать с идеально прямой спиной, и не думая опираться о стену. При виде этого Шэнь Цинцю накрыла целая буря смешанных чувств, и, помедлив пару мгновений, он всё же решился. Приблизившись к Ло Бинхэ, он хотел было поддержать его под руку, когда пламя свечей неожиданно затрепетало.

Коридор тотчас погрузился в полумрак, в котором Ло Бинхэ сам внезапно приник к нему.

На сей раз он не пытался ни облапать[36] его, ни силой заключить в объятия – просто рухнул на него всем телом и больше не двигался.

После всей беготни этого дня Шэнь Цинцю и сам чувствовал себя до предела измотанным. Не в силах вынести веса двоих, его ноги подкосились, и он прислонился к стене. Сверху его придавило обмякшее тело ученика, голова которого с гулким ударом встретилась со стеной. От этого звука сердце Шэнь Цинцю дрогнуло, а зубы болезненно заныли.

Он мигом выпрямился, подхватив Ло Бинхэ, и принялся ощупывать его, пока не добрался до спины. Одежды, пропитавшиеся тлетворным дождём Зала сожалений, были сплошь в дырах, и кожа под ними была странной на ощупь – словно уже начала покрываться язвами, источая гнилостный запах.

Чего и следовало ожидать после подобного дождичка.

Обычно, когда никто не видел, Шэнь Цинцю предпочитал не мудрствуя лукаво приводить других мужчин в чувство оплеухами, ведь этот грубый способ был наиболее эффективен, однако теперь, едва подняв руку, понял, что не в силах этого сделать, и вместо этого легонько похлопал Ло Бинхэ по щеке, окликая его невольно смягчившимся голосом: