Система: Перерождение. Часть 1 - стр. 2
Когда мы виделись в прошлый раз она смеялась до слёз, рассказывая какую-то нелепую историю о своей наставнице, а я ловил себя на том, что не слышал и половины её слов. Мне было важно другое – просто быть рядом и наслаждаться её обществом.
Мысли о том дне расслабили лучше любых капсул и медитаций вместе взятых. Жаль только, что большую часть жизни я проводил в одиночестве.. Оно притупляло чувства, учило не ждать тепла от других и держать все важное внутри..
Я пренебрёг гидротерапией, отдав предпочтение обычной душевой: вода струилась по коже, но я не ощущал облегчения.
Окинув затуманенным взглядом своё отражение, на долю секунды, показалось, что оно мне не принадлежало. Бесчисленные шрамы на теле выдавали во мне изгоя. Ускоренная регенерация были моим даром и проклятием.
В отличии от других мутантов, которые имели явные внешние особенности, из-за чего от них тут же отказывались родные и передавали в военный центр трансформария, мне повезло родиться без визуальных изъянов.
Целых одиннадцать лет мне удавалось скрывать свою суть. Вплоть до несчастного случая, который изменил мою жизнь навсегда. Каждый верумианец имел право на достойную и свободную жизнь. Каждый, только если он не был мутантом. Возможность читать чужие мысли, воздействовать на воспоминания людей, менять силу притяжения и любые другие силы – должны приносить пользу Веруму. Наша планета процветала, и долгом мутантов было отказаться от права выбирать собственную судьбу во имя её благополучия.
Пропаганда показывала нас чудовищами, способными сжечь город одним взглядом или свести человека с ума лишь взмахом ресниц. Обычные люди нас боялись и избегали, поэтому подчиняться – единственный способ доказать свою покорность.. Сила, которая могла восхищать и вдохновлять, превращалась в орудие запугивания. Дар, который мог бы исцелять или созидать, использовался только там, где это приносило пользу Системе.
И, может, именно поэтому я цеплялся за каждую мелочь, которая напоминала о том, что я всё ещё человек…
Поток воды остановился, а стеклянная панель душевой с тихим гулом ушла в стену.
– Ваш график предполагает несколько выходных дней. Стоит ли мне спланировать ваш отдых?
Её пустой и выдрессировано-приветливый тон подчёркивал степень моего отчаяния.
– Не стоит.
Я накинул халат и направился в холл. Световая нить тонкой полосой зажглась на манжетах, обозначая, что изделие принадлежало офицеру второго ранга. Удобный способ напомнить, кем я обязан быть, даже дома.
Заслоны на панорамных окнах мягкой тенью растворились прямо на глазах, открыв вид на Кристаллхельм.
Город пронизывали спирали световых артерий, по которым проносились беспилотные автогены. Белоснежные террасы, окантованные золотыми карнизами, каскадами спускались к бирюзовым каналам, в которых отражалось сияние куполов и мягкие отблески вечернего неба.
Вдалеке, за рядами жилых кварталов, поднимались гигантские кольца – золотые, почти невесомые, они переплетались в сложные узоры, и внутри их свода открывался вид на ещё более далёкие, переливающиеся вершины Кристаллхельма.
Красота за стеклом была безупречной, как и всё на Веруме. Словно часть какой-то идеальной декорации, где нет места чему-то простому.. настоящему. Я мог ошибаться, но почему-то, был уверен: под этим блеском скрывается гниль и пустота. Отношение к мутантам тому доказательство.