Сиреневый бульвар. Московский роман - стр. 14
Здесь он остановился, посмотрел на друзей и наткнулся глазами со мной, увидев, что я тоже проявляю интерес к их разговору, заметно отчетливее продолжил:
– Украина, всего лишь звено цепи баз вокруг России. Слышали, план Анаконда, удавка змеи. Не случайно в Черное море прибыли американские авианосцы. В Севастополе застолбиться не смогли, теперь цель – Одесса.
На это ребята хмыкнули, перекинулись взглядами.
– Эксперт, тебе не кажется, что ты осведомлен не лучше нас.
Активные, таких еще заводилами зовут, всегда что-то придумывают, – стали смеяться над Аликом.
– Намерения Америки невооруженным глазом видно, к гадалке не ходи. Их цель захомутать все страны, теперь понятно многим, так что, не надо показывать, что ты, мол, умнее всех.
– А что, это не так? – обиделся Алик.
– Опять будешь кичиться своим МГИМО, думаешь, в Физтех легче было поступить.
– Ты всего лишь технарь, я – политолог. Чувствуешь разницу?
– Твой прогноз, только кратко и четко.
Заводилы искали повод в очередной раз низвергнуть друга с Олимпа под названием МГИМО.
– От новой Киевской власти не жди хорошего, если они на свой народ войной пошли. Понятно, что это последнее дело. Люди увидят, что они собой представляют. Как интересно расследовали дело снайперов, с больной головы на здоровую. Во всем прежняя власть и Россия виноваты. Естественно, против себя свидетельствовать глупо, это значит, признать свою вину.
Под конец я услышал:
– В твоих заключениях ничего оригинального нет. Ты, Алик, не способен проанализировать ситуацию.
Активисты по очереди спокойно высказали свои предложения. Донецкой, Луганской республики быть, это их вердикт. Было видно, что Алик дорожит дружбой ребят.
– Да и я про то же, – нисколько не обидевшись, поняв намек друзей, сделав лицо попроще, Алик выразительно ухмыльнулся:
– Все ясно, завидуете. Да и ладно, МГИМО, Физтех какая разница? Главная – одна компания.
И как ни в чем не бывало, рассказал о родителях.
– Мои родичи организовали сбор гуманитарки в нашей девятиэтажке на юго-восток Украины. И телик не выключают ни на минутку, новости смотрят. Их предки оттуда. У меня не случайно украинская фамилия, дед с Луганщины, погиб на фронте. Я с его портретом по Красной площади в марше «Бессмертного полка» пойду с гордо поднятой головой, мне есть, чем гордиться.
– Алик, опять тебя от гордости распирает, а у меня бабушка санитаркой была, знаешь, сколько бойцов из-под огня спасла.
Ребята никак не хотели мириться с каждым заявленным превосходством Алика. Во всех трех явно просматривались лидеры.
Продолжение этого диалога я не услышал, сойдя с троллейбуса, побрел домой.
Сиреневый бульвар, ты как маленькая артерия большой кровеносной системы огромного мегаполиса, что как великий молох перетирает людей, их судьбы в муку. Сочинители берут ее, смачивая своими слюнями, лепят в коврижки, посыпают своей выдумкой, солят соплями, кровью и потом, жарят и парят, варганят, а потом этим травят или воскрешают.
Иду по бульвару, словно плыву в своем времени, в своем измерении. Так каждый из нас к чему-то гребет и как всегда ни к тому, что хотел. Где ж ты, мой берег, где ж ты мой сад, мой душевный рай. Кто скажет?
Мой дом, подъезд. Обычная девятиэтажка. Милый дворик, где на лавочках дремлют бдительные старушки, промывая соседям косточки добела. Иногда нетрезвые буяны развлекают народ своей тупостью, пугают детей на детской площадке.