Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья - стр. 18
– Вы похожи, – не выдержал Эпинэ. Шестнадцать лет назад Катари было немногим больше десяти. Шестнадцать лет назад к услугам Алвы был весь мир! – Как его зовут?
Унар за себя ответил сам, однако Робер не разобрал – в левый глаз плеснуло болотной зеленью. Иноходец вздрогнул, но это была всего-навсего свеча в старческой руке – монахи вернулись в родную обитель, им было куда возвращаться.
– Танкредианцы ушли из Нохи, – торопливо объяснил Робер, – ничего не смогли сделать и ушли, потому мы их и не встретили.
Человек со свечой медленно повернулся. Это был дед! В своем любимом колете, с короткой алисианской бородкой – он так ее и не сбрил. Старый герцог требовательно глядел в лицо последнему внуку, и Робер не выдержал.
– Вы ошибались, – отчетливо произнес он, пытаясь унять разгоняющееся сердце. – Я исправлю, что смогу, но говорить нам не о чем. Постараюсь вас не проклясть…
– Сейчас зарыдаю, – неожиданно шмыгнул носом убийца семьи, – увы, я, как всегда, без платочка. Одолжите и проклинайте, но я не отдам.
Дед смеялся, рядом ничего не понимал малыш с перевязанной рукой и какие-то унары со свечами, разглядеть их мешал хохочущий Повелитель Молний, внезапно метнувшийся наискосок гигантским, взлетающим из-под самых ног голубем. Что-то резко сдавило плечо, мигнул красноватым дверной проем; какой высокий порог, даже странно.
– Странно…
Ни деда, ни унаров, ни зеленых свечей! Кажется, холодно, кажется, тянет дымом. Рядом – Уилер, так вот кто его удержал! В нешироком проходе их четверо, впереди, за порогом, свет. Совершенно обычный.
– Осторожней.
Второй раз Робер не споткнулся. Полутемное помещение казалось на редкость уютным, а горящий в гнезде факел позволял рассмотреть каменный стол, деревянную унарскую скамейку, строгую статую с совой, еще одну дверь.
– Я собирался заглянуть сюда завтра, но на закате это как-то логичнее. – Алва запрокинул голову, разглядывая потолок. – Очень необычный Покой озарений.
– Левий вроде бы назвал его удивительно приятным, – заметил оказавшийся тут же Марсель. – Готов согласиться, хотя скамейка выпадает из общего стиля. Если я еще не говорил, то кардинал сюда лазил вместе с графиней Савиньяк, а та написала батюшке… Робер, что с вами?
– Ничего… Потом объясню.
– Объяснишь потом, – кивнул Алва, – а отдохнешь – сейчас. Садись. Когда придешь в себя, Уилер тебя проводит в галерею.
– Не нужно, – сейчас он немного посидит и вспомнит… вспомнит что-то важное. – Я подожду здесь.
– Я за ним пригляжу. – Салиган запахнул строптивую куртку и ловко оттер Уилера. – Я умею, так что кощунствуйте спокойно, не торопитесь.
– Спасибо, – хорошо, что Раймон остается, он поймет… – Я в самом деле сяду.
Приветственно скрипит скамья, рука нащупывает буквы на тыльной стороне спинки – чей-то вензель… Чья-то юность… Теплое дерево, прохладный гладкий камень, непроглядно-черный и при этом блестящий, как зеркало в ночи. Камень ловит отблески огня, обычное дело, а кажется – в глубине мечутся полузнакомые тени. Грациозно изгибается выдра, ловит ветер хищная птица, взмывает в прыжке рогатый олень, трясет гривой одинокий конь. Олень. Конь. Снова черный олень в круге света. Багерлее, скованные руки, кровь… И сова. Откуда здесь сова?
– Диамнид… – Алва тронул рукой мрамор. – Он решил, что о нем будут знать только это. Что ж, быть по сему. Уилер!