Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть первая - стр. 3
Ламброс без лишних слов закрыл окно, под которым спасенный сдуру казарон наскакивал на троих сержантов и кагета-управляющего. Требования носатого Пургата не менялись – собачьи бои и уважение; то, что не будет ни первого, ни второго, дошло бы даже до баклажана, но бешеным огурцам мудрость не свойственна.
– На линеалах, – напомнил Ламброс, – согласно уставу, надлежит держать шута. Гвардии пажи и шуты тоже положены. Может, мы становимся гвардией?
– Станешь тут, – буркнул Капрас, и они вернулись к пушкам и рекрутам. Ударил сигнальный колокол, объявляя, что близится обед и мясо уже на огне. К трапезам в Кагете относились, как к молебнам, Карло это нравилось и больше не удивляло.
– Господин маршал, – физиономия дежурного адъютанта лоснилась, а поясной ремень был застегнут на последнюю дырочку, – гонец от его превосходительства губернатора Кипары!
– Пусть заходит… А ты забеги на кухню, скажи, чтоб мне не поливали этим… кислым… из недозрелых слив.
– Да, господин маршал!
– Я, с вашего разрешения, тоже пойду.
Ламброса никто не гнал, полковник вышел сам, налетев в дверях на высокого изящного шатена с таким знакомым лицом, что время словно бы потекло вспять. С несомненным родичем кипарского гостя Капрас некогда служил. В той самой гвардии… Потом обоим пришлось выбирать между прыжком в капитаны, но у «наемников», и столичными прелестями в прежнем чине. Карло выбрал первое, красавчик Левентис – второе, и в каждом пирожке оказалось по камешку – «наемник» выбился в маршалы и был назначен виновным за чужие промахи, гвардеец выгодно женился, но, говорят, оплешивел и чудом не угодил в тюрьму.
– Похоже, я знал вашего родственника, – без задней мысли сообщил маршал. – Динас Левентис из Караик.
– Да, это мой отец.
– И что отец думает о нынешнем безобразии?
Парень не знал. Глянув на Карло, привет из давно ушедшей молодости попросил разрешения снять мундир, в полу которого были зашиты письма – как оказалось, весьма примечательные.
Губернатор Кипары то ли от страха, то ли со злости вконец потерял голову, иначе не был бы столь откровенен с полуопальным военным и уж точно побоялся бы выпустить из рук послания Военной коллегии. Узнай Забардзакис о губернаторской выходке, хозяину сладостной Кипары пришлось бы бежать если не к бакранам, то к алатам, только Карло пока еще не предал ничьего доверия, тем паче превосходительный извещал о действительно важном.
Коллегия не собиралась помогать северу, и маршал с этим согласился бы – мориски опасней занятых собственными распрями талигойцев, однако речь шла о «так называемом корпусе Капраса»! Уроды собрались прикрыть им собственную задницу, но и это Карло понял бы и принял, ведь на кону, чтоб ее, была Паона. Столица, где заправляют придурки и подонки и где таким, как Капрас, места нет… Паонских бездарей маршал ненавидел, но отдать Четырежды Радужную язычникам?! Позволить им пройти Императорской дорогой, пялясь на Триумфальные арки?! Запустить в Померанцевый дворец и кошачью Коллегию?! Карло гнал бы своих парней форсированным маршем, на ходу придумывая, как и где остановить врага, утершего носы светочам стратегии и тактики, только светочам маршал Капрас как раз и не требовался. Его собирались выставить в Кипару! Одного. Выскребать по деревням плоскостопых и припадочных, наспех вооружать, гонять с этим позорищем бакранских налетчиков и получать выговоры от столичных болванов, сперва раздразнивших морисков, а потом не сумевших унять… Корпусу же предстояло погибнуть. Бездарно, зазря, потому что армия без головы беспомощней овечьей отары, а после смерти Задаваки голов в гайифской армии не осталось, только шляпы.