Синий лабиринт - стр. 15
– Отсутствуют явные повреждения – ссадины, кровоподтеки, колотые раны и другие травмы, – говорил в микрофон патологоанатом. – Первоначальное внешнее обследование вкупе с рентгенограммой свидетельствует, что смерть наступила в результате перелома третьего и четвертого шейных позвонков наряду с возможным поворачиванием головы, что привело к разрыву спинного мозга и последующему спинальному шоку.
Доктор Константинеску отошел от микрофона, снова откашлялся.
– Мы… гм… мы собираемся начать внутреннее обследование, агент Пендергаст.
Пендергаст по-прежнему оставался неподвижным, разве что едва заметно кивнул. Он был очень бледен, а такого бесстрастного лица Энглер, пожалуй, не видел ни у одного человека. Чем больше он узнавал Пендергаста, тем меньше тот нравился ему. Не человек, а какой-то маньяк.
Энглер сосредоточился на теле, лежащем на столе. Молодой человек был в прекрасной физической форме. Глядя на мощную мускулатуру покойного и его тонкие даже в смерти черты, Энглер вспомнил изображения Гектора и Ахилла на чернофигурных древнегреческих вазах, приписываемых художникам группы Антиопы.
«Мы собираемся начать внутреннее обследование». Это означало, что телу уже недолго оставаться красивым.
Константинеску кивнул лаборанту, и тот подал ему пилу Страйкера. Включив ее в сеть, патологоанатом принялся вскрывать черепную коробку Альбана (врезаясь в кость, пила производила резкий скрежещущий звук, от которого Энглера корежило) и наконец снял черепную крышку. Это было необычно: из своего опыта Энглер знал, что мозг обычно удаляется последним из органов. Вскрытия, как правило, начинались с Y-образного рассечения грудной клетки. Видимо, отход от правил объяснялся тем, что причина смерти – перелом шейных позвонков. Но Энглер чувствовал, что более вероятной причиной было присутствие лишнего наблюдателя. Он украдкой бросил взгляд на Пендергаста. Тот побледнел еще сильнее, а его лицо стало еще более непроницаемым.
Константинеску осмотрел мозг, осторожно извлек его, положил на весы и пробормотал данные в микрофон. Он взял несколько образцов тканей, передал их лаборанту, а затем, на сей раз не поворачиваясь, заговорил с Пендергастом:
– Агент Пендергаст… вы планируете прощание с покойным в открытом гробу?
На несколько секунд наступила полная тишина. Наконец Пендергаст ответил:
– Ни прощания, ни похорон не будет. Когда вы закончите, я отдам необходимые распоряжения, чтобы тело кремировали. – Голос его звучал, как скрежет ножа по льду.
– Понятно. – Константинеску вернул мозг в черепную коробку и немного помедлил. – Прежде чем продолжить, я бы хотел задать вам вопрос. Рентгенограмма выявила округлый объект в… желудке покойного. Но на теле нет шрамов, которые указывали бы на пулевые ранения или хирургическое вмешательство. Вам известно о каких-либо посторонних предметах, которые могут находиться в теле?
– Не известно, – ответил Пендергаст.
– Хорошо. – Константинеску медленно кивнул. – Тогда я приступаю к Y-образному рассечению.
Никто не возразил, и патологоанатом снова взял пилу Страйкера, сделал надрезы на правом и левом плечах и повел их вниз под углом так, что они встретились под грудной костью, после чего завершил рассечение, доведя скальпелем надрез до лобка. Лаборант подал ему набор механических ножниц, и Константинеску завершил раскрытие грудной полости, подняв подрезанные ребра и кожу и обнажив сердце и легкие.