Синхронизация судеб - стр. 24

Шисс, обиженно рыгнув, уполз залечивать раны в темноту.

– Двигаемся! – Я обвела взглядом рассредоточившуюся группу. – Живо! Живо! Гаррет!

Трясущимися от напряжения руками я схватила носилки, не замечая, как когти трансформированных рук пропороли пластиковую обшивку. Гаррет взялся с другой стороны, помогая толкать раненого Рамона в сторону тоннеля, куда уже поднимались спасенные манны.

Мыслями я была рядом с Кесселем, повисшем на плече Анхеля, карабкавшегося по отвесной стене шиссовой ямы. Взгляд с невозможной зоркостью подмечал рваные перепонки крыльев, прожженные дыры в майке и следы от зарядов плазмы на плечах и боку, затянуть которые у темного шейда не хватало силы.

Мы справились – шиссы, осознавшие, что и так не слишком-то сытная добыча оказалась не в меру кусачей и прыткой, окончательно потеряли к нам интерес, затаившись в тумане.

Хавьер справился.

Но какой ценой?

Ракель, первой добравшаяся до намеченного тоннеля, забрала у меня носилки и подала руку Анхелю, помогая тому влезть на карниз, где уже собирались немногочисленные уцелевшие шейдеры. Оттолкнув Химика, замешкавшегося у гермодверей, я бросилась к краю шиссовой ямы.

Туда, где был Кессель.

Выглядел Хавьер ужасно. Помятый, изжеванный, покрытый едкой шиссовой слизью, способной прожечь любой незащищенный участок тела, и глубокими темными ожогами от плазменных выстрелов, он едва держался на ногах, но все равно нашел силы выпрямиться и обвести отряд твердым, пусть и немного помутневшим взглядом. Шейдеры оскалились в ответных ухмылках.

А я…

– Сола…

Губы Кесселя растянула кривая усмешка.

Я шагнула к нему, подставляя плечо для опоры. Мысленно приготовилась к спорам, возражениям и недовольству – разве мог грозный лидер проявить слабость перед подчиненными, приняв помощь медички? Но Хавьер глупыми предрассудками не страдал. Широкая ладонь опустилась на мое плечо, чуть сжав его в молчаливой благодарности.

Я почувствовала, как расслабляется в груди тугой нервный узел. Радость от близости дуального шейда – вопреки всему, живого и почти невредимого – заставляла быстрее биться сердце. Мой шейд ликовал. Хотелось прижаться к Хави, делясь текущей в крови силой, – плотнее, ближе.

Хотелось…

– Хави…

Я повернулась к нему.

Но не успела сделать и шага, как в спину недвусмысленно уперлось дуло плазменной пушки.

От кабинета манна, который, по словам Анхеля, обещал так порезать любого бойца «Механического солнца», кто забредет на его территорию, что потом никакой медик не соберет, я ожидала чего угодно – от подпольной лаборатории, где проводились нелегальные модификации и торговля органами, до бандитского притона, полного кровожадных убийц со скальпелями. Однако к тому, что из катакомб окраинного района мы попадем на верхние этажи элитного небоскреба Центра Абисс-сити, я оказалась совершенно не готова.

Кабинету, куда нас с Хавьером привели молчаливые охранники главы «Хирургов», пожалуй, позавидовал бы не только Ли Эббот, но и некоторые из его вышестоящего литианского начальства. Воздух, простор, дорогая отделка. За огромным, во всю стену, окном виднелись высокие шпили небоскребов. Ярко светило столь редкое в трущобах солнце, а небо, не расчерченное белыми следами ховеров, ослепляло бескрайней синевой.

В первое мгновение это дезориентировало. Но стоило глазам привыкнуть к свету, как стало очевидно – передо мной была голограмма, искусно спроецированная на пустые стены. Своеобразное решение. Если верить причитаниям Никс, трясущейся над нашим переносным голопроектором, дешевле было выстроить полноценный кабинет, чем воссоздать его голографическую копию, обвешав подземный ангар датчиками по самое не могу. Но Дамиана Рохаса, судя по всему, это совершенно не волновало.