Синхронизация судеб - стр. 19

За? То есть… внутри ямы?

– Если буду у пульта, да.

– Анхель.

– Сделаю.

Зеленоволосый шейдер метнулся в центр группы и выхватил хакершу, одним движением забросив ее себе на спину. Никс, нисколько не смущенная новым способом передвижения, вцепилась в мощную шею.

– Шон, Хорхе. Вправо.

– Есть.

Три шейдера с Никс на закорках отделились от группы, прорываясь сквозь массу щупалец к стене тоннеля.

– Двадцать семь метров.

В луче налобного фонарика Никс металлически сверкнул пульт. Хакерша повернула голову влево, выхватив светом неровный ряд шиссовых зубов.

– Тринадцать метров.

Щупальце ударило Анхеля в грудь, сбивая манна с ног. Никс кубарем скатилась с его плеча и бросилась к пульту под прикрытием Хорхе и Шона.

– Десять.

Носок ботинка коснулся толстого зубца гермодвери. Я перескочила через него на полной скорости, считая секунды. Спина Кесселя маячила на семь шагов впереди.

– Три.

– Стой!

Приказ Кесселя заставил тело замереть.

А в следующее мгновение неповоротливый механизм дверей поддался умелым рукам хакерши и с лязгом захлопнулся прямо за нашими спинами, отрезая самые нерасторопные щупальца, не успевшие вернуться к хозяину.

Рев шисса, распахнувшего пасть в считанных метрах от группы, оглушил. Тварь забилась, шипастые ротовые отростки нервно задергались, не в силах ухватить пищу.

Конвейерная лента издала жалобный чих и заглохла.

Поток мусора иссяк. Последние куски пластика сорвались в бездну прямо из-под наших ног.

Поняв, что еда закончилась, шисс разочарованно взвыл. Клыкастая пасть захлопнулась, и гигантский червь исчез в темноте, погрузившись на дно шиссовой ямы. Почти инстинктивно я проследила за его движением.

И похолодела.

Яма… Огромная круглая шахта на границе пятого, четвертого, пятнадцатого и шестнадцатого была, наверное, не меньше полукилометра в диаметре и уходила под землю так глубоко, что дно ее терялось в туманных испарениях гниющего мусора и продуктов жизнедеятельности шиссов. Толстые бетонные стены, щедро пропитанные защитным покрытием против разъедающей шиссовой слизи, отливали металлическим блеском.

Ровную гладкость поверхности, резко контрастирующей с покрытыми мхом и плесенью стенами коллекторов, разрывали углубления гермодверей, ведущих в боковые галереи. Я насчитала около десяти уровней и больше сотни дверей. Мы были на третьем сверху – недостаточно низко, чтобы стать шиссовым обедом. Твари обычно выбирали более глубокие тоннели, начиная с шестого-седьмого уровня и ниже.

Но литиане спустились под землю, и все изменилось.

Обычно – за исключением экстремальных ситуаций – все гермодвери держались распахнутыми, обеспечивая бесперебойный сток мусорных рек в недра шиссовой ямы. Но сейчас почти все заслонки были закрыты – а незапертые пересохли и не давали корма.

И шиссы… предсказуемо пришли в ярость.

Гигантский червь, по нашей милости лишенный последнего скудного ручейка питательных нечистот, скрылся в тумане токсичных испарений, поднимавшихся со дна ямы. Темнота внизу недовольно заворочалась, воздух задрожал от низкого утробного рева. Несколько щупалец метнулось в нашу сторону, норовя если уж не пообедать как следует, так хотя бы перекусить группой незваных гостей, добровольно заперших себя в шахте, полной голодных хищников.

Хавьер отбил атаку шипастых отростков.