СИНГУЛЯРНОСТЬ - стр. 33

– Не хочу грузить вас физикой, сэр. Темное это дело, запутанное, – ученый взял банку энергетика со стоящего на краю стола подноса с напитками и, пшикнув пеной, не наливая в стакан, сделал несколько глотков.

– Боюсь, именно об этом и будет наш разговор, поэтому обрисуйте картину в общих чертах и постарайтесь сделать так, чтобы я хоть что-то понял. От этой беседы в вашей дальнейшей карьере может многое зависеть, – вежливо улыбнувшись, сказал Бэйтс.

– Э… Конечно, сэр, – Гилман понял, что церемониться с ним здесь не собираются, отставил банку и достал небольшой смарт из заднего кармана джинсов. – У меня тут базовая презентация по Теватрону, программы, схемы, формулы. Я могу вывести ее на ваш экран, если синхронизируюсь с локальной сетью.

– Давайте на словах, без схем-формул, – скептически хмыкнул Бэйтс, представив, сколько всякого вредоносного мусора может быть закачано в смарт ученого и что будет с закрытой сетью МНБ, если он туда попадет.

– Хорошо, – безразлично пожал плечами Гилман. – Теватрон – это коллайдер, то есть кольцевой ускоритель. Его также называют синхротроном, так как он позволяет ускорять заряженные частицы. Диаметр окружности ускорителя 6,3 километра, энергия после модернизации выросла до 2 ТэВ, или тераэлектрон-вольт. Это, чтоб вы понимали, 2 миллиона миллионов электрон-вольт. Много, короче… Мы были вторыми после Большого адронного коллайдера по энергии и научному авторитету, пока русские не построили NICA12. Расположен около Чикаго, входит в структуру Национальной ускорительной лаборатории. Работаем на уровне квантовой физики. Расщепляем протоны, антипротоны, исследуем образовавшиеся субатомные частицы. Открытия малые и большие случаются почти при каждом запуске. Из крупных – мы вычислили массу бозона Хиггса, открыли с десяток новых элементарных частиц, вписывающихся в Стандартную модель13, и еще столько же частиц, которые ей противоречат.

– И зачем все это? – поднял брови Бэйтс.

– Как, зачем? – искренне удивился ученый. – Мы исследуем базовую структуру материи. Пытаемся разобраться, как устроена Вселенная, как она родилась. Это наука, сэр.

– Ладно, – глава МНБ сделал неопределенный жест рукой и обратился к Хайден. – Какой у них бюджет?

– Около пятисот миллионов, – с ходу ответила помощник президента по науке.

– Недурно. А какой бюджет у БАКа14?

– Чуть больше 1.5 миллиардов евро в год.

– Неплохо живут физики. Не думал, что правительства тратят на них такие средства. А чем ваш ускоритель отличается от женевского коллайдера? – Бэйтс снова повернулся к ученому.

– БАК гораздо больше и мощнее. У него окружность ускорителя 26 километров, а до недавнего времени рабочая мощность была на уровне 10–12 ТэВ. Но ЦЕРН потратил два года и кучу евро, чтобы провести серьезную модернизацию. Теперь энергия увеличилась до 14 ТэВ. Хотя я слышал, что им на прошлом запуске каким-то образом удалось выровнять вектора встречных пучков почти в прямую линию, а это может повысить энергию столкновений процентов на 5–7.

– Эта энергия… От нее много зависит в ускорителях?

– Конечно. Энергия столкновений, пожалуй, основной фактор в наших экспериментах. В БАКе, например, пучки протонов разгоняются на предварительных ускорителях, затем выходят в основное кольцо коллайдера, где дальше разгоняются навстречу друг другу почти до скорости света. Разгон происходит в вакууме мощными магнитами, работающими в режиме сверхпроводимости при температурах, близких к абсолютному нулю. Пучки сталкиваются внутри прибора, который мы называем детектором. Он и регистрирует результаты. Есть еще один важный параметр – светимость. Это количество столкновений в пучках протонов. Он зависит от их плотности, которая достигается сжатием пучка магнитным полем. Здесь они тоже в лидерах. Никто пока не смог добиться такой плотности, как европейцы.