Сингомэйкеры - стр. 27
– Нет у меня никакого простатита, – ответил я сердито. – У меня вообще никогда горло не болело.
– Здорово, – восхитилась она, – а у меня всякий раз после мороженого… Вам чего-нить принести в кабинет?
– Чего? – спросил я опасливо.
– Ну там кофе могу, чай еще умею… Печенье у меня есть. Работы почти нет, могу и поухаживать за единственным молодым мужчиной.
– Единственным? – переспросил я. – Кстати, а где все? По кабинетам?
– А где им еще быть, – удивилась она. – Вы ж кабинетные работники! Это вы все в коридор почему-то. Наверное, потому, что я здесь? Ну, скажите!
Я виновато развел руками.
– Конечно же, Эмма, разве может быть другая причина?
В шесть часов ровно я вышел из кабинета, украдкой оглянулся, но коридор пуст, только на самом конце все так же покачивается над полированным деревом стойки изящная башня из блестящих черных волос.
Когда я проходил мимо, Эмма вскинула голову, улыбнулась во весь рот.
– А, мой поклонник… Евгений Валентинович, вы ведь мой поклонник?
– Ну еще бы, – ответил я поспешно. – Попробовал бы я им не быть! Надеюсь, я не единственный?
– Но самый молодой, – заявила она безапелляционно, – так что я на вас глаз положила. А сейчас, если хотите, можете заглянуть к Глебу Модестовичу. Он так и сказал: «Если у него будет желание…»
Я задумался над такой странной формулой приглашения, обогнул ее стойку и постучал в дверь. С той стороны донесся голос Глеба Модестовича:
– Открыто.
Я вошел, он возился у окна с зацепившейся шторой. Лохматые волосы стоят дыбом, как у клоуна, на макушке ярко отсвечивает розовая лысина.
– Проблемы? – спросил он, не оглядываясь.
– Да не совсем, – ответил я стеснительно. – Просто пока чувствую себя не в своей тарелке. Никогда не думал, что буду работать в благотворительной организации.
Он обернулся, посмотрел искоса.
– Да? А мне казалось, что именно у нас вам и место. Ваши работы в обычном мире абсолютно неприменимы на практике, не так ли?
– А здесь?
– А случай с Черкизовским рынком? – ответил он вопросом на вопрос.
Я пожал плечами.
– Считаю это частностью. Вообще-то мои работы касаются общемировых процессов.
Он скупо улыбнулся, сел за стол.
– Спешите домой?
– Вообще-то нет.
– Тогда кофейку? – предложил он. Я кивнул, он сказал по связи: – Люся, два кофе и что-нить к нему.
– Если не затруднит, – сказал я на всякий случай.
– Нисколько, – заверил он. – А насчет работы… дайте время. Я имею в виду, себе. Главное пока что другое. Вам, я вижу, нравится у нас. Поверьте, все остальное придет.
Я спросил осторожно:
– А здесь еще есть сотрудники? А то, простите, никого, кроме вас и секретарши, я за весь день не увидел.
– Вы вроде бы не курите? – спросил он. – Народ больше в курилке встречается. Правда, у нас даже Арнольд Арнольдович недавно бросил… Все сидят в своих норах, им там уютно. Общаются больше по связи, вам стоит к ней подключиться.
Вошла Люся, перегрузила с подноса, кроме кофе, еще и кучу бутербродов. Глеб Модестович наблюдал внимательно, поинтересовался:
– Сыр козий?
– Конечно, – ответил Люся удивленно, – вы же велели…
– Это я для себя велел, – сказал он сварливо, – а вдруг ты для нового сотрудника решила верблюжьего положить. Ладно, беги.
Я осторожно взял бутерброд, мягкие подогретые хлебцы и нежнейший сыр, кофе просто дивный, я наслаждался вкусом, хотя вообще-то непривередлив и прекрасное от хорошего просто не отличу.