Синеглазый - стр. 11

– Никого я не избегаю, – я выпрямилась, крепче сжимая швабру, словно это могло защитить меня. – Просто работаю.

– Врешь, – он сделал еще шаг ко мне, и я невольно отступила. – Последние два дня ты менялась сменами с другими уборщицами. Приходила в шесть утра, а не вечером.

Он заметил. Он спрашивал обо мне.

– У меня есть личные дела, – мой голос звучал неубедительно даже для меня самой. – Мне удобнее утренняя смена.

– Чушь, – еще шаг, и пространство между нами сократилось до двух метров. – Я специально приехал раньше сегодня. Чтобы поговорить с тобой.

Мурашки побежали по коже, нервные окончания вспыхнули, как бикфордов шнур. От его присутствия воздух в комнате, казалось, сгустился, стал тяжелым, наэлектризованным. Я физически ощущала его – каждой клеткой кожи, каждым нервом.

– О чем нам говорить? – я отступила еще на шаг, уперлась спиной в стол. Ловушка. – У нас нет ничего общего.

О, какая ирония. У нас слишком много общего, и ты даже не подозреваешь об этом.

Его губы дрогнули в усмешке, от которой что-то оборвалось внутри.

– Врешь, – повторил он тихо. – Я вижу, как ты смотришь на меня, Анна. Как вздрагиваешь, когда я рядом.

Он подошел еще ближе, теперь нас разделяло меньше метра. Я чувствовала тепло его тела, его запах – смесь дорогого парфюма, кофе и чего-то неуловимо мужского, первобытного.

– Денис, – мой голос дрогнул, – я не понимаю, чего ты хочешь.

– Тебя, – просто ответил он, и от этого короткого слова низ живота скрутило горячей спиралью. – С первого дня, как увидел.

Меня? Ты хочешь меня? Если бы ты только знал, кто я…

– Это… неуместно, – выдохнула я. – Я вдвое старше тебя. Я твоя… уборщица.

Он рассмеялся – низким, раскатистым смехом, от которого по коже пробежал электрический разряд.

– Если бы меня волновал возраст или статус, думаешь, я бы стоял здесь? – он наклонил голову, изучая мое лицо. – Меня интересуют люди, Анна. А ты – самый интересный человек, которого я встречал за долгое время.

Я не знала, что ответить. Горло перехватило, а сердце колотилось так, что он наверняка слышал его стук. Двадцать лет не смотрела в глаза мужчине, не ощущала этого напряжения между телами, этой химии, от которой плавятся кости и горит кожа.

– Почему? – прошептала я.

Он поднял руку, и я замерла, как кролик перед удавом. Его пальцы, смуглые, с четко прорисованными венами, легко коснулись моей скулы, обводя контур лица. От этого прикосновения словно разряд тока прошел сквозь тело, и я невольно подалась к его руке.

– Ты другая, – его голос стал ниже, интимнее. – В тебе есть глубина. Тайна. История. Когда я смотрю в твои глаза, то вижу… столько всего.

Если бы ты только знал, что именно ты видишь. Если бы только знал, какую историю я прячу за этими глазами.

Его большой палец скользнул по моей нижней губе, чуть оттянув ее. Этот жест был таким откровенно чувственным, что у меня перехватило дыхание.

– Кто ты, Анна? – прошептал он. – Что ты скрываешь?

Я убила твоего отца. Я отсидела двадцать лет. Я разрушила твою семью.

– Ничего, – солгала я, отворачиваясь от его руки. – Я самая обычная женщина.

Он усмехнулся, и в этой усмешке было что-то от хищника, чувствующего слабину жертвы.

– Тогда почему дрожишь? Почему краснеешь, когда я близко? Почему не смотришь мне в глаза?

Потому что твои глаза слишком похожи на глаза отца. Потому что каждый раз, когда я вижу их, меня разрывает между прошлым и настоящим.