Синдром равнодушия - стр. 18
– Сколько тебе лет? – Марк бросил этот вопрос в пустоту, он не пытался даже произнести эту фразу дружелюбно, он просто ее выплюнул. Как выплевывают фразы так, что собеседник от тебя отстал. Артур вздохнул. – Чуть больше восемнадцати.
Марк двинул ему локтем в бок. – Ты баба что ли?! К чему такие ребусы?! – После чего Падальщик рассмеялся. Не так, как он делал это раньше, смех был заливистей и, вроде как, даже искренний. Хотя его смех, был таким же неприятным, как и его голос. У Марка был хриплый голос, порой он даже откашливался, чтобы говорить не так низко. Хотя кашлял он по другой видимой Артуру причине. Марк кашлял от нервов, это получалось неосознанно, и он даже не замечал этого. Может ему было и плевать на мир и на людей в нем, но Марку не было плевать на себя и ему чертовски было страшно. Он боялся людей и Артур это наконец понял.
– Мне двадцать, окей? Так тебе будет лучше? – Артур запоздало усмехнулся, и, чтобы хоть чем-то заполнить тишину между ними, произнес. – А что на счет тебя, парень без тормозов и чувства жалости?
Марк вздохнул. На его лице появилась эмоция злости, и он привстал с кресла, теперь он стоял, пиная его.
– Ты не выглядишь на двадцати летнего… наверное, в деревне время идет по-другому. Готов поспорить ты до совершеннолетия своего еще не дожил!
Артур равнодушно наблюдал за тем, как поезд плавно отъезжает от платформы. Люди плавно уносились вдаль, их лица расплывались и были нечеткими от высокой скорости. И внезапно Артур замер. На краю станции, в самом конце он увидел ее. Проносясь буквально в самый последний момент, время казалось замедлилось на мгновение, и подарило им эту последнюю мимолетную встречу. Он резко поднялся с кресла. Но поняв, что возможно ему лишь померещилось также резко опустился обратно с досадой долбанув по стенке вагона.
– Ха, да ты спятил, друг. – Язвительно подытожил Марк. Он заметил, что брюнет лишь изредка одаривал его мимолетными взглядами в основном же стараясь не обращать на того внимания, словно тот был пустым местом. Марк про себя обозвал его «высокомерной деревенщиной». Но почему-то от подобного у него больше не поднималось настроение. Артур был живым, но по отношению к нему вел себя так же, как и они. Марк откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Артур следил за пейзажем за окном. Куда они едут? И кто из них сломан? Мир или все же они? Парень повернул голову ровно в тот момент, когда голова Марка нагло легла на него. Падальщик спал на нем. Мирно, спокойно. Когда он спал его лицо не выражало эмоций, было таким безмятежным. Сначала Артур хотел скинуть его с себя, уйти из вагона…навсегда…и больше никогда не пересекаться с этим мерзавцем, но успокаивающие пейзажи за окном и мысль о Мии, что теперь закралась и пульсировала, словно вскрытая рана, не давали ему так поступить.
Тяжело вздохнув, Артур все же столкнул голову Падальщика со своего плеча и даже попытался аккуратно уложить того на соседнее сидение, что у него вышло весьма неплохо. А потом он поднялся с сидения, прошелся по вагону и открыл дверь, ведущую в соседний.
Сердце внезапно бешено забилось, когда он увидел, как они смотрят на него. Как они продолжают заниматься своими делами и одновременно с этим наблюдают. Женщина смотрела прямо в глаза Артура, холодно и равнодушно, в то время как ее руки меланхолично вышивали незатейливый рисунок. Она и без органов чувств выполняла свою функцию. А мужчина, стоящий в самом углу, также меланхолично листал книгу, хотя его взгляд был прикован к Артуру. Парень попятился назад, плотно закрыв за собой дверь. Он часто дышал. Это действительно выглядело жутко. И в этот самый момент, когда он стоял, тяжело дыша, пытаясь переварить увиденное, он понял, что ему пытался доказать Марк. И почему он огородился от них. Потому что они действительно пугали, они действительно были губительны.