Синдром раскрытого сердца - стр. 16
«Я все поняла, – написала я в узкой строчке небесно-голубого цвета. – Вы победили. У меня больше нет сил с вами сражаться, так что я сдаюсь».
Галочка рядом со строкой стала синей: мое сообщение моментально прочитали. И тут же пришел ответ:
«Ну наконец-то. Если честно, мы уже сами охренели. Но лучше поздно, чем никогда. Твои Д.».
Следом – несколько смайликов, изображавших сжатые кулаки. И еще один – с парой бокалов шампанского. Я не ожидала, что это окажется так просто.
«И все? – уточнила я. – Если я сдаюсь, вы от меня отстанете?»
«Разумеется. Лежачих мы не бьем, ты за кого нас принимаешь?»
«Точно?»
«Точно. Проваливай. Поезжай в отпуск. Достала уже». И смайлик со средним пальцем, вытянутым вверх.
После этого они действительно от меня отвязались, и странно признаваться, но я ощутила давно забытое чувство, одновременно похожее на покой и на тепло мягкой морской волны. Для порядка я попробовала перезагрузить компьютер – он зашипел и отвратительно завонял. Но это уже было неважно, потому что мое заявление на отпуск без сохранения заработной платы было подписано за несколько минут, так что больше не оставалось ни малейшего смысла стремиться к вершинам KPI, следить за статистикой или доказывать этому миру, что я молодец. Мои демоны победили, до статистики ли тут?
Я снова вышла на улицу, на этот раз в пальто и теплых ботинках. Через облака даже протянулись вниз жидкие лучики солнца. Теперь мне было все равно, когда и куда лететь, поэтому неудивительно, что подходящий тур нашелся в тот же вечер, причем за копейки. Правда, перелет был ночной, а отель – облезлый и в трех километрах от моря. Да и погода, мягко говоря, не располагала к купаниям. Но когда у тебя нет сил бороться, то три километра, погода и пересадки больше не имеют значения. Я сложила в чемодан книги и кроссовки, носки и толстовки, пакет с лекарствами и солнцезащитный крем.
Я не расстроилась, когда рейс задержали. Я даже не возражала против места в последнем ряду, где не откидываются спинки сидений. И ни слова не сказала, когда моим соседом оказался чувак с музыкальной колонкой и бутылкой виски. Если ты сдаешься, то сдаешься – такие правила, а следовать правилам – лучший путь для тех, у кого уже не осталось сил. Ведь так?
Прямо перед взлетом телефон завибрировал.
«В этот раз ты ведь не опоздала на рейс? Твои Д.».
«Вы же обещали отстать!»
«Так опоздала или нет?»
«Нет. Вы отстанете?»
«Уже отстали. Наслаждайся». И смайлик с бананом, подозрительно похожим на дикпик.
Я выключила телефон и закрыла глаза. С собой у меня была плотная маска, и я не сняла ее, когда мой сосед включил колонку и открыл бутылку, забрызгав все вокруг. Я не реагировала, когда он подпевал, говорил тосты, ругался со стюардессой, топал ногами и дрался со вторым пилотом. Я не расстроилась, когда капитан воздушного судна объявил, что мы идем на незапланированную посадку, чтобы сдать властям буйного гражданина. Гражданин при этом лежал рядом со мной в проходе, связанный и с кляпом во рту, а все пассажиры без исключения осыпали его проклятиями. Хотя нет, неправда. Исключением была я сама: те, кто проиграл свою битву, уж точно не должны осуждать смельчаков, которые продолжают бороться. Я даже не нажала на кнопку, чтобы выключить его колонку.
Я не жаловалась на еду и теплое кислое вино. Не морщилась, когда посадка оказалась жесткой, а рвотные пакеты – самым популярным гаджетом на борту. Я не сняла с глаз маску, когда буйного пассажира выводили прочь из салона, а потом мы несколько часов ждали разрешения на взлет. Я не расстроилась, когда мы не получили этого разрешения: оказалось, что в аэропорту прибытия как раз объявили карантин из-за глобального вируса, так что мы все отправились ночевать в отеле – еще более облезлом, чем тот, что я выбрала для отпуска. Нужно ли удивляться, что мой багаж остался в самолете?