Синдром Дао - стр. 14
– Ага, значит, ты прекрасная и светлая. Ну что ж, имя тебе вполне подходит. Родители как в воду глядели, давая тебе его.
Сун Лимин усмехнулась, игнорируя мою галантность.
– Китайцы верят, что имя определяет судьбу или характер человека, поэтому подбирают детям имена задолго до их рождения. Моего отца зовут Сун Чжицзюнь, это значит «доблесть» и «армия». Он и вправду связал жизнь с военной карьерой. А имя твоего будущего Учителя – Ван Хунцзюнь – означает «великий и благородный муж». Можешь мне поверить, он такой и есть.
– Безоговорочно верю, поэтому здесь и нахожусь, – засмеялся я. – А правда, что иероглифы – это древние рисунки, и они максимально похожи на предмет, который изображают?
– Трудно сказать, – задумчиво сказала моя собеседница. – Иногда похожи, но чаще всего не очень. Может, изначально они и были точной копией предмета, но потом все равно пришлось стилизовать многие понятия. Как ты можешь, например, точно изобразить абстрактные идеи? Взгляни на мое имя: по-твоему, один иероглиф действительно прекрасный, а другой светлый?
Я снова взял в руки лист с именем Сун Лимин. Знак «ли» отдаленно напоминал верхнюю часть лица: два прикрытых глаза, прерванная линия носа, прямая морщина поперек лба. Выражение «лица» было скорее грустным, а его красота – весьма сомнительной. Иероглиф «мин» проще ассоциировался со своим значением. В двух разновеликих прямоугольниках при желании можно было увидеть Землю и Солнце: оно освещало нашу маленькую планету, перечеркнутую линией экватора.
Я поделился своими наблюдениями с Сун Лимин. Она меня похвалила, заметив, что мой стиль мышления действительно напоминает даосский.
– Мне кажется, я с самого рождения был даосом, только не знал об этом, – скромно сказал я, поощренный ее похвалой.
– А вот это мы сейчас проверим, – хитро блеснув глазами, заявила Сун Лимин. Подозвав «куню»7 в фартуке, она что-то прощебетала ей на китайском. Та кивнула и убежала на кухню, а через минуту явилась с блюдом. На нем были фигурно выложены огромные черные жуки.
– Что это? – содрогаясь от отвращения, спросил я.
– Это твой десерт, – сказала Сун Лимин, мягко подталкивая ко мне тарелку. – Тутовые шелкопряды. Сплошной белок. Угощайся, будь как дома!
– Я надеюсь, это шутка? – упавшим голосом произнес я. – Меня стошнит, если я просто притронусь к этим насекомым. Пожалуйста, не заставляй меня ими лакомиться.
– По-моему, тут кто-то давеча говорил, что родился даосом, – насмешливо заметила китаянка. – Если ты не сможешь пройти такой простой тест и съесть хотя бы одного жучка, то какой ты, на хрен, даос?! Настоящий даос проглотит живого червяка вместе с землей и даже не поморщится.
– Да знаю, читал, – хмуро отозвался я, нервно стуча ногтями по столу. – Только, признаться, не рассчитывал, что меня за мои же деньги будут заставлять жрать всякую гадость. Скажи еще, что это входит в курс обучения.
– А ты что думал, тебя положат на солнышко, сунут в руки трактат Лао-Цзы, и от этого твое мышление изменится на даосское? – Сун Лимин издала короткий смешок – жестковатый, на мое ухо. – Очень европейский подход, я бы сказала. Даже не надейся на сладкую жизнь у Учителя…
– Кажется, меня на самом деле угораздило попасть вбезнадежную ситуацию, которую уже невозможно спасти, – уныло выдвинул я третью по счету интерпретацию своего сна. – Хорошо, я попробую съесть эту гадость и не блевануть прямо на стол. Только сначала докажи мне, что это действительно съедобно и ты не издеваешься надо мной.