Синдикат ликвидаторов - стр. 3
«Мало ли, – подумал Волков, – может ещё чего-нибудь обнаружу».
Через полтора часа, так ничего интересного больше не найдя, капитан Волков вышел к металлическим, прижавшимся к лесу заброшенным гаражам с обрушившимися погребами внутри. Как раз за этими гаражами, на самом краю посёлка, стоял двухэтажный, изрядно покосившейся от времени, двух подъездный деревянный барак, в одной из квартир которого и проживала самогонщица баба Зина.
Волков по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж и постучал в обитую потрепанным дерматином дверь.
– Входи, мент, коли уж приперся, чего топчешься в дверях, – раздался скрипучий прокуренный голос бабы Зины. – Я, чай, не слепая ещё, видала, как ты из леса, словно волчище, крался.
– Здорово, баба Зина, – поздоровался Волков и выложил на застеленный опрятной скатертью стол большую плитку шоколада. – Не померла ещё?
– Не дождёшься. Тебя ещё переживу, – огрызнулась старуха, пряча шоколадку в ящик комода. – Ты, Колька, ведь знаешь, зараза, чем бабу Зину ублажить. Люблю шоколад сызмальства, а ты и пользуешься, гад, – беззлобно бранилась старуха.
Бабе Зине было уже давно за девяносто, но у неё как-то сохранились отменный слух, молодое зрение и все до единого зубы. Помотала её жизнь в молодости, по пятьдесят восьмой десятку от звонка до звонка на Колыме отмотала, а не озлобилась на людей, и за это Волков бабу Зину шибко уважал. Уж кто-кто, а он то знал, как могут люди озлобиться, и за реальную вину, срок положенный отсидев.
– Спрашивай, чего надо, Колька, а я пока самовар поставлю. Ко мне ведь мало кто из нормальных людей заходит. Да почитай, как завод закрылся, так и нет уже тут никого, одни забулдыги. Да и как не пить-то, коли жизнь под откос пошла? – сокрушалась старуха над людской бедой, наливая в фарфоровые пиалки ароматный чай.
– Да я по человеку тому, что Мишка в лесу нашёл. Может, знаешь чего? – спросил Волков, отхлебывая из пиалки чай и закусывая его кусковым сахаром с сушками.
– А чего тут знать-то? Не наш это человек, не заводской. Да и не со склада.
Волков знал, что завод продали какому-то ушлому коммерсанту, который все оборудование сдал на металл, а заводские цеха приспособил под склады. Да только и у него дело не заладилось, и стоят сейчас эти склады пустые. Но пара сторожей из местных, на всякий случай, все же имеется.
– А не случалось ли в последнее время в посёлке чего-либо необычного? Может, кто-то тебе вещи явно не свои приносил? – поинтересовался капитан.
– Вещи мне только Мишка таскает, – усмехнулась старуха. – Так я знаю, чьи это вещи. Соседа моего, что напротив меня дверь в дверь жил.
– А почему жил? – удивился Волков. – Это ж Сергея Матвеева квартира, наладчика с бывшего консервного?
– Его родимого, его квартирка была. Да только он свою квартиру со всей мебелью на Мишкину лодку обменял. А сам сел в лодочку ту, сердешный, да и уплыл, куда глаза глядят.
– Как это? – удивился Волков такому необычному известию.
– Он ведь как завод то закрыли, в город на заработки подался. Работал там где-то на стройке, работал. Он ведь мужик то не пьющий, работящий, хоть и бобыль. Ну так, работал он, значит, а денег ему так и не заплатили. Он и уволился, а расчёт не получил. Обещали недавно всё выплатить. Поехал Серега в контору, а ему отказали. Пришёл он с конторы поздно вечером, видимо, пешком, через лес шёл, потому как маршрутка то последняя пустая пришла. Мне из окна всё видать. Денег у него, бедного, наверное, на маршрутку не было. Обиделся Серега шибко. Всю ночь по квартире ходил, шараборился. У нас стены то дырявые, и мне слышно всё. Всю ноченьку не уснул, свет не гасил. А утром зашёл ко мне, на последнюю мелочишку купил пол-литра самогонки и к Мишке пошёл.