Символы распада - стр. 23
Сейчас в его кабинете находилось много людей. Это и прибывший заместитель директора ФСБ генерал Земсков. Это и прилетевший с ним представитель военной контрразведки генерал Ерошенко. Машков, уже два дня непосредственно проводивший расследование. Приехавшие утром Левитин и Ильин уже работали с сотрудниками Центра.
На совещание вызвали даже прокурора Миткина, пожилого высохшего человека, который и раскопал всю эту историю с убийством двух ученых. Ему было не больше пятидесяти пяти, но он выглядел гораздо старше. Добровольский знал, что Миткин давно и серьезно болеет, но по принципиальным соображениям не выходит на пенсию, предпочитая работать, пока позволяет здоровье. Рядом с ним сидел заместитель директора по научной работе Кудрявцев, имевший, как и его руководитель, беспрепятственный доступ в хранилище. Бесстрастная камера даже запечатлела, как он трижды входил за последний месяц в хранилище. И наконец, в кабинете были два человека, которым Добровольский искренне радовался. Это были академики Финкель и Архипов, члены комиссии, прибывшие для расследования ситуации на месте.
Земсков сидел в кресле директора. Формально он считался председателем комиссии, и все было правильно. Правда, он с некоторой завистью смотрел на Ерошенко и на приехавших с ним академиков. Все его попытки подставить кого-нибудь из них в качестве председателя комиссии провалились. Возглавить комиссию должен был представитель ФСБ. Это было указание самого Президента, и Земскову пришлось согласиться, понимая, что отвертеться невозможно.
А ведь как было бы хорошо, если бы удалось возложить ответственность на военных или на ученых, которые забрали два заряда в лабораторию для проведения испытаний. Такой вывод устроил бы всех, но в таком случае следовало предъявить заряды, а их нигде не было. За прошедшие два дня Машков мобилизовал всех сотрудников и проверил каждую комнату, каждую лабораторию, каждый закоулок. Вывод оказался неутешительным – зарядов нигде не нашли. Просто невероятно, но их нигде не было. И поэтому все сидели угрюмые, мрачные, за исключением ученых: те были поражены не столько исчезновением зарядов, сколько самой возможностью похищения ЯЗОРДов из столь хорошо охраняемого Центра.
– Значит, мы должны исходить из того, что два заряда уже покинули Центр, – подвел итог неутешительному совещанию Земсков, понимая, что озвучивает собственный приговор.
– Да, – безжалостно подтвердил Добровольский, – мы нигде не смогли найти следов исчезнувших зарядов, а это может означать самое худшее…
Он замолчал, растерянно оглядывая собравшихся.
– Но это невероятно, – сказал он в заключение, – даже на записи видно, что за последний месяц никто и ничего оттуда не выносил. Как они могли исчезнуть, я просто не понимаю.
– Запись мы сейчас отправили на экспертизу, – пояснил Машков генералу Земскову. – У меня подозрение, что запись подделана. Пока не знаю, каким образом, но подделана.
– Давайте с самого начала, – мрачно произнес Земсков.
Он знал, что их беседа фиксируется и еще много раз будет проверяться и перепроверяться, перед тем как они примут окончательное решение. Значит, нужно опросить всех, постаравшись переложить хотя бы часть ответственности и на них.
– Господин Миткин, – обратился он к прокурору, – если можно, начнем с вас. Расскажите, на чем были основаны ваши подозрения по поводу убийства двух молодых ученых.