Симулякр - стр. 21

Я просовываю руку под одежду, расстегиваю пуговицу на джинсах и ощупываю свое белье. Вроде как, оно сухое, а промежность не саднит. Если бы меня изнасиловали, я бы это заметила. Или нет? Я не уверена. Я уже ни в чем не уверена.

Телефон достаточно заряжается, включается и вибрирует. Я нагибаюсь, ложусь грудью на руль и вижу уведомления, одно за другим возникающее на экране. Мне звонила Зои. Мне писала Зои. Она оставила мне тысячу сообщений на голосовую почту. Я могу только догадываться, с чего вдруг подруга загорелась таким интересом к моей убогой персоне.

«Грейс, пожалуйста, ответь».

Возможно, Зои звала меня на помощь, потому что мой приятель в противогазе явился за ней. И сейчас она томится в той самой комнате, пока я сижу в машине и с нервной улыбкой копошусь в своих трусах, пытаясь убедить себя, что, пока я была в отключке, в меня не засунули член или что похуже.

Ну, как минимум, при помешательстве моего похитителя на чистоте, можно не беспокоиться о риске обзавестись каким-нибудь постыдным заболеванием. Не сомневаюсь, что предварительная ванна из антисептика была обязательным пунктом программы.

Мерзость.

– Прекрати, – говорю я себе. Это нездорóво.

Я стыдливо выдергиваю руку и зачем-то обнюхиваю пальцы. Мне жизненно необходимо принять душ. А еще нужны туалет и горячий кофе. За кофе я готова убить. Да, я многого хочу. Но после того, что я пережила, я имею на это право.

Я выруливаю с обочины, и, двигаясь с небольшой скоростью в правом ряду, выискиваю взглядом заправку. К счастью, она быстро находится, чуть дальше по шоссе. В дороге я слушаю сообщения, оставленные Зои. С ней все в порядке. Она говорит, что ей одиноко в этом доме и она страшно скучает. Она простит прощения, хотя я не понимаю за что. Она снова повторяет «скучаю» и многословно объясняет, что просто не может вернуться в Нью-Йорк, чтобы встретиться со мной. Там Брэд. Ей нужно держаться от него подальше.

Я изумленно поднимаю брови: а мне казалось, что они помирились.

После очередного неотвеченного послания, тон Зои делается обвиняющим, а фразы короткими. «Я волнуюсь. Да, ты обижена, но могла бы ответить» – это я слушаю, уже паркуясь возле заправки. Я швыряю телефон в бардачок, словно Зои заключена в нем, и таким способом я могу заставить ее замолчать. Но ее голос уже просочился мне в голову. Ее зов, как песня сирен. Он подавляет волю. Это сильнее меня.

Я беру кофе и хот-дог и забиваюсь в дальний угол пустующего зала.

Обычно меня раздражают посторонние, но после заточения наедине с тем зловещим чучелом, я нуждаюсь в нормальных людях вокруг. Мне жаль, что в такой час здесь никого. Мне нужно напоминание, что мир не сошел с ума, что он не сводится к одной точке, к злости, ужасу и неопределенности. К матрасу, колонкам и черному стеклу.

Я хочу снова оказаться в Нью-Йорке, раствориться среди толпы, обилия звуков, красок и запахов. Здесь слишком тихо. Слишком пусто. Слишком стерильно. Будто я все еще взаперти, просто клетка стала чуточку больше.

Я залпом допиваю кофе, чтобы протолкнуть застрявший в горле хот-дог, и мчусь к машине.

Каких-то шесть часов и я буду в безопасности. Я буду дома, хотя прежде мне никогда не приходило в голову использовать это слово по отношению к шумному, раздражающему городу. Я переехала туда вслед за Зои. Это была ее мечта, не моя. Мне было все равно. Я следовала за ней, как тень. Как чокнутый сталкер.