Сильварийская кровь - стр. 19
С фейерверком в Кайне было негусто. Всего-то дюжина залпов. Не то что в столице, где по праздникам все небо на час-другой превращается в сверкающую мозаику.
– Видали? Красотища-то какая неописуемая!
– Ма, а чего Нгракли поймал и съел крыску, а мне не дал…
– Куда прешь, как тролль безглазый?!
– А кому лепешки с нектаром вечной молодости!..
– Узнаю, кто сделал, – самого туда законопачу, шутники, огр вас задери, помойку нашли…
– Королева алых бутонов и коралловых гротов, как вас, простите, зовут?
– С фавнами не знакомлюсь.
– Вата медовая, ракушечки карамельные!..
– Видишь, ты проспорил. Это не мираж, он настоящий. Что-то невероятное… Неужели на нем нет оберегов?
– Эй, Старбо, так что ты там про свою рыбу толковал, перед тем как начали пулять? Скажешь, вот такая была рыбина – ага, конечно…
– Не, она была вот такая, длиной в полруки… Но это оказалась рыба-зомби!
– Брешешь…
– Трактат «Скажи нет еде», переписан от руки всего в пяти экземплярах! Тайные магические рецепты избавления от пищевой зависимости!
– А вот вата медовая, сама тает во рту!..
– Пиво – это вода. Я хочу нажраться по-настоящему. Я что, многого хочу?
– Дорогу благородной госпоже норг Дипрамут!
– Амулеты от сглаза!.. Сильные амулеты, два последних осталось, отдаю за полцены!..
– Тогда я ему говорю: знаешь, козлик мой ненаглядный, или ты здесь на всем готовом, или с ней…
– Мы обращались с петициями неоднократно, помойку надо было ликвидировать, пока там не поселился этот гребаный огр, а вы это мэру нашему объясните!
– Я тоже хочу крыску! Хочу кушать…
– Здесь нечего делать, пошли в Заречные кварталы – там новые лавки с витринами, стекло, короче, и все такое…
– Дурак ты, Пейг, они в аккурат перед праздником жалюзи гномьей работы везде понаставили, сам видел, и тролля с дубиной наняли, там теперь не повеселишься.
– А потом вытаскиваю еще одну и еще… Все это озеро кишело рыбами-зомби!
– Ты брехать-то горазд, а кому оно надо? Разве какой некромант спятил…
– Не-а, природное явление, понял?
– Хочу крыску и медовую вату…
– Фургул, давай, кинь бутылкой – попадешь вон в ту водяницу? Во, в старую, у которой белые патлы по воде тянутся… Оу-у.. Ты чё?! Сломал же, сука… Болит…
– Э, пошли, пошли скорее… Не видишь, кто это?
– Погоди… Я его трогал?!.
– Пошли, не связывайся. Господа эльфы, не обращайте на него внимания, он пьяный, и мы уже уходим!
– А вблизи это существо еще… Незнакомое слово – судя по звучанию, эльфийское. Чего только не встретишь посреди весеннего столпотворения в Кайне!
– Гил, если бы он носил обереги, мы бы уже почувствовали.
– Нет на нем оберегов, – отозвался тот, который говорил о весеннем столпотворении. – Он наш. Но, кажется, пока еще этого не понял.
До сих пор Марек слушал реплики окружающих, словно процеживая их сквозь фильтр, чтобы вовремя отреагировать, если кто-нибудь из кишащих вокруг фавнов или недоумков человеческой расы попытается пристать к Дафне. Остальное его не касалось. Однако проскочившее во второй раз «обереги» привлекло его внимание – словно царапнул по коже пролетевший мимо камешек.
Фрешта вдруг ссутулился, словно хотел спрятать голову под мышкой на птичий лад, и юркнул в толпу, оставив на парапете на четверть полную бутылку. Удивленный его маневром, Марек скорее обрадовался, чем насторожился: без этого доморощенного остряка, распираемого сознанием собственной значимости, намного лучше. А то надоело созерцать его спину, преисполненную презрения к окружающим, и не менее выразительную задницу в мешковатых штанах. Так и тянет дать пинка.