Сильные страсти под жарким солнцем - стр. 23
– А что он должен сделать? – поинтересовался Ванька.
– Согласиться на мои условия, – продемонстрировал улыбку сытого крокодила Андрей Николаевич.
Ванька заметил, что это мы уже слышали, и попросил пояснить поконкретнее. Я поддержала сына, считая, что неплохо было бы узнать, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Но хозяин асиенды не желал вдаваться в детали.
А вдруг речь идет о дележе «золотого» рынка? Возможно, Андрей Николаевич поставляет на наш рынок что-то из этого региона. Или не на наш – на американский. Или европейский, что, кстати, наиболее вероятно. Мы тоже что-то поставляем в Европу и в Америку. Конкуренция. Борьба за рынки сбыта. Например: убирайся из Штатов, Олег Алексеевич. Вот и все условия. Хотя на яхте были спрятаны наркотики… Но стал бы Олег Алексеевич заниматься ими? Я хорошо помнила, как взвился он к потолку, узнав о пристрастии любимой дочери. «Но, с другой стороны, почему бы и не торговать? – тут же сказала я себе. – Собственная дочь – одно дело, сверхприбыли – совсем другое. Он же не обязан посвящать меня во все операции, хотя правильнее было бы назвать их махинациями. Зная меня много лет, шеф прекрасно понимал, что я не стану в них участвовать».
Отправленный из гостиной телохранитель вернулся и кивнул Андрею Николаевичу. Хозяин асиенды поднялся и велел нам с Ванькой следовать за ним. Перед нами пристроился первый телохранитель, второй замыкал шествие.
Из комнаты, в которой мы так мило беседовали, мы перешли в следующую, также обставленную старинной мебелью, затем в третью и четвертую. Как я поняла, коридор тут отсутствовал – комнаты плавно переходили одна в другую. Боковых входов нигде не имелось. Отделаны они все были роскошно, причем оформление каждой было оригинальным. Невольно вспомнился Юсуповский дворец в Санкт-Петербурге. Не могу сказать, что эти гостиные были точной копией тех, но некое сходство имелось, и так же, как в том дворце на Мойке, в комнатах стояли различные старинные музыкальные инструменты, некоторые из них мне довелось увидеть впервые. Может быть, тут что-то местное? Осталось от предыдущего владельца? Я практически не сомневалась в том, что эту асиенду строил не Андрей Николаевич, он просто перекупил ее у какого-нибудь местного барона (дона, графа или как их тут?), может, немного усовершенствовал. Интересно будет взглянуть на первый и третий этажи.
Наконец мы оказались у цели. Очередные двери раскрылись в кабинет, в углах которого на больших письменных столах стояли два современных компьютера с семнадцатидюймовыми мониторами, а также много всякой электроники, предназначение которой я не могла определить с ходу. На стульях у дальней стены, положив руки на колени, сидели Катя с Зоей – обе в шортиках и маечках.
– Здравствуйте! – пролепетали они при виде Андрея Николаевича и нас с Ванькой.
Меня они не знали – и не знали, что я тружусь на Катиного отца и Зойкиного «папика», то бишь Олега Алексеевича Буйновского. В наше офисное здание они носа не казали – Олег Алексеевич не смешивал работу с личной жизнью, так что даже дочерям не позволялось появляться у него в кабинете. На презентациях, куда я сопровождала Буйновского, мы с Катей и Зоей тоже никогда не пересекались. В общем, они ни разу в жизни не видели меня.
О существовании Кати, младшей незаконнорожденной дочери Буйновского, я в свое время узнала от Ирки, которая, в свою очередь, услышала про Катю от собственной матери. Ирка заинтересовалась, и мы с ней на пару выследили девочку (тогда еще школьницу), просто чтобы на нее посмотреть. Ирка с ней лично так и не познакомилась. Потом Катина физиономия (и вся Катя в целом) стала появляться в журналах мод. Как я подозреваю, не без папиной помощи. Вынуждена признать, внешние данные у нее очень и очень неплохие. Как, впрочем, и у ее мамы, которую Иркина мать заочно ненавидела. Но Олег Алексеевич всегда считал, что семья – это святое, и, несмотря на большое количество любовниц, с Иркиной матерью не разводился.