Сильнодействующее средство - стр. 30

– Ну, тогда извини. Я, кажется, его переоценила. Урезать самый дорогой Максу проект! Он только показал этим мелочность своей натуры. И что это за бездарное вранье – «финансовые затруднения»! Одна из причин, по которой он получил это место, – как раз его умение выбивать гранты, не говоря уже о его связях в биохимической промышленности. Скорее всего, Адам, он тебя побаивается. Но ты, главное, не позволяй ему одержать над собой верх и ни в коем случае не пиши заявления об уходе. А чтобы не класть зубы на полку, возьми дополнительную нагрузку в клинике. – Лиз решительным жестом похлопала Адама по руке. – Обещай, что не сдашься.

– Нет, Лиз, не сдамся, – с жаром ответил тот. – Я должен проявить упорство ради Макса.

– Нет, мой мальчик, – возразила Лиз. – Не ради Макса, а ради себя.

Адам решил до конца биться за ту территорию, которая пока еще принадлежала ему в бывшей лаборатории Макса Рудольфа. Чтобы восполнить потерю в заработке, он нанялся на должность старшего ординатора в гинекологическом отделении стационара.

Это означало, что старшие врачи могли переложить всю рутину на ординаторов и быть спокойны – в случае любого осложнения Адам всегда вовремя вмешается.

А поскольку по должности от Адама требовалось лишь быть в досягаемости, то он имел возможность больше времени проводить в лаборатории, откуда до любой палаты было рукой подать. И всякий раз, как научные изыскания начинали казаться ему бесплодными и вгоняли в уныние, он находил утешение во врачебной работе.

Адама всегда приводило в восторг появление на свет хнычущих, раскрасневшихся младенцев – ведь этим крохам предстояло навсегда изменить жизнь своих родителей.

А может быть, изменить мир.

Однако этот аспект своей работы он едва ли мог обсуждать с Лиз. Его не покидало чувство, что смерть Макса лишь усугубила горечь в душе Лиз, вызванную бездетностью. Но с течением времени вдова стала понемногу свыкаться с утратой. И тем отчетливее видела, что Адам со своей потерей еще не смирился.

– Адам, поверь мне, Макс бы не обрадовался, если бы увидел, как ты превращаешься в отшельника. Ты еще совсем молодой. Тебе надо думать о своих детях, а не только о чужих.

Адам пожал плечами.

– Дай мне немного времени, Лиз, – уклончиво ответил он. – Пока что Каванаг всеми силами старается осложнить мне жизнь.

– А кстати, как у тебя дела с той миловидной девушкой из Вашингтона?

Адам развел руками.

– Что тут можно сказать? Она там, я здесь. Все решает география.

– Почему бы тебе не перевезти ее сюда?

Адаму не хотелось вдаваться в подробности непростого социального положения Тони. Но он поддался на уговоры Лиз и, во всяком случае, не стал противиться собственным желаниям. В тот же вечер он позвонил в Вашингтон и навязался в гости на выходные. Тони не скрывала своей радости.

Она встречала его в аэропорту. Что-то в ней изменилось. Стала спокойнее?

Из аэропорта они ехали в ее машине. Хотя они мимолетно поцеловались еще в аэропорту, теперь оба почему-то испытывали неловкость. Наконец Тони произнесла:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты хочешь, но никак не можешь мне сказать – что ты рад меня видеть.

– Откуда такая уверенность? – спросил Адам.

– Люди редко улыбаются, если чему-то не рады.

Адам снял пиджак, повязал фартук и стал помогать Тони готовить салат. Они молча трудились вместе, как коллеги по лаборатории.