Сильная (слабая) чертовка - стр. 15
– А мы и не ссоримся. Правда, Джон? – легонько хлопнула по его плечу с заднего сиденья Кира.
Джон промолчал, не проронил ни слова до самого дома Эды.
Так Эда оказалась меж двух огней, между несдержанными, вспыльчивыми упрямцами.
– Поднимешься? – предложила Эда мужчине, когда тот остановился у ее подъезда, и девушки вышли, а он остался сидеть.
– Хм, – ухмыльнулся он, бросив взгляд на Киру. – Зачем?
Эда тяжело вздохнула, не видя смысла и желания уговаривать его.
– Хорошо. Как хочешь. – Королевским тоном проговорила она, и, не сказав ему больше ни слова, развернулась и направилась к своему подъезду.
– Рада была знакомству. Еще увидимся. Пока. – На этот раз добродушно попрощалась с ним Кира и бросилась догонять подругу.
Джон продолжал задумчиво смотреть вслед уходящей от него Эды. Он не понимал, почему она так холодна с ним. Должно быть, она все еще любит своего бывшего…
***
– Эда, извини меня за прямоту, если я сейчас скажу что-то не то… Но я не могу промолчать об этом. – Несмело начала Кира, когда девушки сидели напротив зеркала, делали себе вечерний макияж и прически, перед тем как выйти из дома в клуб.
Времени половина десятого вечера.
– Я тебя слушаю. – Ответила Эда, любуясь своим отражением в зеркале, решая для себя, какую выбрать помаду: яркую или нюдового оттенка.
– Мне кажется, ты немного груба с Джоном. Ты это не находишь?
– Правда? – вскинула бровь Эда с фальшивым удивлением.
– Да. – Пристально смотрит на нее Кира, пытаясь понять свою подругу. – Ты его вообще любишь?
– А что такое любовь? – задает встречный вопрос Эда, и тут же отвечает сама: – Привязанность и симпатия. Всего-то, – ухмыльнулась она. – Не понимаю, почему человечество так обожествляет это чувство? Потеют ладони, потеря аппетита, эйфория, учащенное сердцебиение, крылья вырастают за спиной, румянец на лице… – Ухмылка не сходит с ее губ. – А вот мой румянец на щеке. – Эда демонстративно накладывает румяна на щеки.
– Ты так говоришь, будто никогда не влюблялась. – Аккуратно, чтобы не обидеть подругу, произнесла Кира.
– Нет. – Отвечает Эда, проводя большим пальцем по уголку губ, чтобы убрать лишнюю помаду. Девушка остановила выбор на кроваво-красном цвете.
– А как же Марк?
– А что Марк?
Равнодушие и холодность подруги очень встревожило Киру. По крайней мере, в прошлом году Эда не была такой.
– Ты же любила Марка?
– Раньше думала, что любила. А сейчас понимаю, что нет. Я была глупа и наивна. Это я привязанность принимала за любовь, о которой так любят писать поэты и снимают фильмы режиссеры. А любви таковой не существует. Ты уж поверь мне. Я знаю, о чем говорю.
Эда еще раз полюбовалась в зеркало, проверяя, ничего ли не забыла: шикарный, объемный пучок на затылке, легкие локоны ниспадали по вискам, легкие зеленые и коричневые тени, под цвет выразительно накрашенных глаз, яркая помада и маленькое атласное платье черного цвета. Из украшений у нее была лишь подвеска из множества мелких бриллиантов на тонкой цепочке и серьги-гвоздики, подаренные Джоном.
В глазах Киры мелькнула тревога. Теперь она точно знает: Эду нужно срочно спасать. Девушка окончательно утратила веру в любовь, и эта обида на Марка все еще сидит в сердце и грызет ее изнутри.
– Вина? – улыбнулась Эда подруге и тотчас же отправилась на кухню.