Сильная - стр. 26
Я стала ходить в гости к ивановским девочкам, где отдыхала от невыносимого шума моего нового жилья. Они мне рассказывали о городе, бутиках и о городской жизни в целом. После первого семестра, когда у меня у единственной на факультете в зачетке были одни отличные оценки, они стали злиться, подговаривая друг друга не общаться со мной. Я рискнула сделать ответный шаг и больше не общаться с ними, а вскоре я обрела новых подруг. С одной приезжей девушкой, с которой я познакомилась в общежитии, мы обошли все клубы и вместе гуляли. С ивановской, с которой были в одной группе, помогали друг другу в учебе на протяжении всех остальных лет. Это научило меня идти к цели и оставлять позади всех тех, кто не со мной, а также знать, что на новом пути обязательно появятся новые друзья, которые поймут меня.
На выходные я уезжала на поезде домой, а в понедельник рано утром ехала обратно. Зимой каждый раз в поезде на протяжении двух часов, я сидела и молилась, чтобы у меня не отмерзли не только пальцы, но и все тело, несмотря на то, что я была очень тепло одета. Мне казалось, что мои слезы замерзали, организм умирал, но сделать ничего я не могла. Нас было много таких. Контингент в поезде был такой же, как в общаге – курил, пил, ругался матом и хотел, чтобы я была похожа на них.
Дома я все выходные пела в караоке, и это вдохновляло меня. Папе очень не нравилось, и он говорил, зачем я пою, если мне этого не дано, и таланта нет. Я его убеждала, что у меня просит душа, и я вижу смысл жизни в музыке. На что он лишь больше меня высмеивал, пока я не оставила мечту в тайне, и с тех пор еще долго не раскрывала ее никому.
Память у меня была плохой, поэтому мне приходилось учить больше других, что и спасало меня от общества людей, которые мне были неприятны, потому что я посвящала больше времени учебе. Сказать, что я была «ботаничкой», – ничего не сказать. Я учила и в день своего рождения и под бой новогодних курантов. Муж моей сестры проходил мимо меня и говорил: «Сколько лет учился, никогда такого не видел!» Я мало спала ночами и превращалась в учебного фанатика, пока не вывела формулу – учить все предметы в выходные, а на неделе отдыхать. Это была лично моя формула, так как дома я могла учить в тишине и рядом с родными людьми, на неделе – меньше тратить нервов, чтобы что-то выучить в шуме с тараканами, и больше времени посвящать отдыху.
Часто проходя мимо общаги, я слышала от мальчиков фразы: «Иди сюда, киска, я тебя сейчас…». Я переехала в другую общагу, но дело было вовсе не в смене общаг, менять нужно было круг общения в целом. Успехи в учебе придавали мне сил. Летом я продолжала гулять в компании, которую собрала сама, пока не привела в нее подругу и как-то, уходя, что-то забыла у них спросить и вернулась. Я услышала, как та самая девочка, которую я однажды пожалела и подала руку помощи, чтобы она не была больше одинокой, рассказывала мальчикам про меня гадости. А другая подруга, благодаря которой меня чуть было не избили до смерти, и которую я простила, дав второй шанс, оттаскала меня за волосы на площади. С ней мы просидели одиннадцать лет за школьной партой. Она ничего не учила, а я, помогая ей в учебе, несла ответственность и за ее жизнь. Причиной для «благодарности» в форме драки были мои многочисленные друзья, и то, что в меня влюблялись в городе все до наваждения. У нее никого не было, и, как бы я ей ни помогала приобретать знакомых, она их теряла. Более того, я стала помогать друзьям находить друг друга, создавая им счастливую жизнь, а сама решила идти дальше.