Силки на лунных кроликов - стр. 3

– Принеси бутылку воды, Алёна!

В ответ он услышал только, как вспорхнули две серые вороны, внезапно потревоженные людьми на этой серой пустынной дороге. Дорога неподвижно глядела в небо, разинув несколько ртов-выбоин.

– Алёна! – снова прокричал мужчина своей жене.

Женщина в оцепенении продолжала смотреть на лицо маленькой девушки. Теперь она не думала об этих белых больших пятках. Теперь она думала о больших черных ресницах. Голос мужа заставил ее вздрогнуть, но она не расслышала, чего он хотел.

– Что?

– Бутылку с водой принеси! Бутылку!

Она знала, что должна найти бутылку с водой. Эту чертову пластиковую бутылку с голубой крышкой. Они купили воду в дорогу, но пить не хотелось, так что никто и не притрагивался к этой бутылке.

Женщина пошарила в сумке, посмотрела под ногами, на заднем сиденье, и внезапно поняла: она не помнит, что нужно искать. Ее взгляд упал на ключи, торчавшие в зажигании. Можно ведь просто повернуть их и уехать к чертовой матери. Вернее, к его матери. Хотя это было почти одно и то же.

Мужчина, осознав, что воду придется ждать долго, немного встряхнул девушку за плечи.

– Ты пить хочешь? Где твой папа? Что он сказал?

Девушка только сильнее сжалась, как будто ежик, в которого тыкали палкой. Но теперь она прильнула лицом к его груди, пытаясь раствориться, исчезнуть, спрятаться.

Казалось, прошло не меньше сотни лет. Наконец, у обочины притормозила машина. Мигалок не было.

Теперь ей не хотелось пить. Для нее нашли одежду и дали сладкого чая. Напиток казался божественным, и девушка растягивала его, стараясь пить как можно тише. В кабинете, куда ее привели, не было окна, так что длинная прямоугольная лампа на потолке давала яркий белый свет.

Она, в конце концов, открыла глаза. Каштановые волосы – теперь точно было видно, что они не черные – контрастировали с бледной кожей и темно-янтарными глазами. Или, может быть, зелеными. Черт их разберет!

Женщина-милиционер записывала что-то в свои большие белые листы, порою задумчиво облизывая палец левой руки.

В комнате не было окна, и это было хорошо. Окна несли в себе опасность.

– Полное имя можешь сказать? – женщина не подняла глаза.

– Алиса, – силясь не расплакаться, ответила девушка.

Теперь женщина замерла над бумагами и подняла глаза. Ответ ее явно не устраивал.

– Полное, понимаешь? Имя, фамилия, отчество.

Алиса, не зная правильного ответа, просто опустила голову. Посмотрела в кружку, где чаю осталась только треть. Пар уже не клубился, но чайный пакетик всё еще болтался.

– Не хочешь говорить? Сбежала?

Девушка едва заметно кивнула головой, но то ли это был нервный тик, то ли она подала знак.

– Ничего, мы тебя вернем, откуда ты там сбежала, – продолжала женщина, положив руки на стол, надвигаясь, словно лавина.

Пальцы ее, однако, нервно теребили шариковую ручку, щелкали кнопкой, иногда постукивали по столу. Ноги плясали под столом в нетерпении.

– У тебя мама есть? – она сделала еще одну попытку. Но никакой реакции не последовало. С каждым новым вопросом голова девушки пряталась в тонких острых плечах, она была похожа на улитку. – А папа?

Девушка вздрогнула. Руки женщины застыли, ноги перестали отплясывать чечётку. Ещё одна минута – и раковина навсегда закроется.

– Как зовут папу?

Алиса открыла рот с явным желанием произнести имя своего отца, но в этот самый момент дверь в кабинет открылась, и в него вошел мужчина средних лет в форме с грубыми чертами лица, редеющими волосами с проседью. Девушка снова скрылась в чашке чая, как маленькая немая рыбка. Рыбка, сорвавшаяся с крючка. Женщина тяжело вздохнула.