Силки на лунных кроликов - стр. 15

Едва только неприличное матерное слово готово было сорваться с его губ, как за спиной появился «призрак». Девочка оказалась здесь так бесшумно, что его мог бы хватить удар от испуга.

Тонкий силуэт стоял в огромном свитере и пристально всматривался в его лицо. Нет, ей было плевать на его черты. Она всматривалась в его чувства. Так, бывает, делают собаки. Они читают человека не по мимике. Они способны «нюхать» эмоции. Страх, гнев, радость… Она делала то же, он мог в этом поклясться на Библии.

– Хочешь… есть? – спросил Павел.

– У меня нет выбора.

Нет выбора.

Он усадил ее за стол, как и несколько раз прежде в этот день. Алиса покорно заняла место, но что-то в ее осанке говорило: она не хочет.

Большая женщина поставила перед ней тарелки с золотистым супом, кашей, рыбой, бутербродами.

– Я еще испекла пирог… – не успела женщина произнести эти слова, как маленькие цепкие руки схватили ее.

С видом голодного маленького зверя девочка начала рассматривать пухлую белую руку женщины. Та с ужасом наблюдала за происходящим, хотела вырвать руку, но Павел остановил ее одним лишь взглядом.

Девочка нюхала руку, трогала ее, прижимала к себе, точно щенок.

– Это пирог… Пирогом пахнет, – сказала женщина.

Этот голос подействовал на Алису, как будильник, приведший ее в чувства. Девочка тут же отпустила руку и сжалась, как котенок, нагадивший в тапки.

– Всё хорошо, – сказал Павел.

Он взял ложку и начал медленно есть суп. Девочка повторяла за ним, как будто только и ждала команды.

За прошедший вечер она больше не произнесла ни слова. Только поела и легка спать. Утром Павел нашел ее лежащей на полу. Девочка укуталась в одеяло и тихо сопела. Казалось, ей было уютно там. Теперь он вынужден был снова забрать ее с собой в участок. Теперь она стала его делом, которое он должен был брать домой, таскать на работу.

Гнев на человека, выбросившего ее на дорогу, постепенно нарастал, превращаясь в ярость. Он закипал, и костяшки его пальцев невольно белели, когда Павел сжимал руки в кулаки.

Она попросила сегодня посидеть на полу. В углу. Там она сжимала в объятиях белого медведя, которого кто-то из жалости сегодня притащил в участок. Ей не нужна была жалость, ей нужен был дом. И, судя по всему, человек, которого она называла «папой».

Примерно каждые пять минут в его памяти всплывала картина, где Алиса обнюхивала руку его жены. В этом было что-то дикое, устрашающее, первобытное.

Павел ждал результатов проверки по базе, но никто не стучал в его кабинет, никто не входил. Он был готов даже, чтобы дверь вынесли прямо с ноги. Но ничего такого не происходило.

К обеду кто-то тихо постучал. Как раз тогда, когда он просматривал отчеты по работе.

– Да! – закричал он, как сумасшедший.

Девочка, задремавшая на полу, вскочила, как ошпаренная.

Но это была всего лишь уборщица. Майор готов был растерзать ее, хотя и понимал, что та ни в чем не виновата. Женщина с густыми седыми волосами оставила ведро и швабру за дверью. Она улыбнулась Алисе, как будто эти двое были знакомы всю жизнь. Стало понятно, кто принес медведя.

– Ну, что?

Женщина, немного хромая, подошла к столу и протянула скомканную бумагу серо-коричневого цвета.

– Это что еще такое? – терпение Павла подходило к концу.

Женщина невозмутимо пожала плечами:

– Нашла в мусорном ведре. Подумала, может, вам надо.