Сидус 2. Вида своего защитник - стр. 41
В то же время в самом космосе синий цвет встречается намного реже. Даже в яркой суете центра галактики, где от звездных туманностей рябит в глазах, его так мало, что невольно закрадывается мысль: а ведь вся синева ушла в гиперпространство.
В момент неожиданного прыжка лайнера я был больше озабочен дракой с Грегом Головой и его прихвостнями, зато сейчас мне удалось рассмотреть подпространство внимательнее. Я увидел, что сине-лазурное здесь преобладает над мраком космоса и существует в виде прямых ярких линий, сопровождающих наш шаттл.
Второй гиперпрыжок в жизни дался мне ничуть не легче первого. Казалось, к боли, когда корежит каждую клетку тела, невозможно привыкнуть, эти мучения длятся бесконечно, но на Сидусе что-то во мне изменилось. Боль шла фоном, разум фиксировал ее силу, но при этом я не переставал восхищаться красотой за широкой обзорной панелью, настолько прозрачной, что, если бы не растекающиеся по ней струйки гиперпространства, можно было бы подумать, что ее нет вовсе. Протяни руку — и дотронешься до звездной пыли…
И внезапно, то ли через доли секунды, то ли минут через пять, все кончилось — без каких-либо плавных переходов и спецэффектов, мгновенно. Синева гиперпространства сменилась чернотой космоса, слева светило местное солнце, а справа виднелась буро-зеленая планета. Где-то под моими ногами пискнул из клетки Тигр, а справа застонала Беверли. Шаттл был таким маленьким, что, раздвинув руки, я бы не смог их распрямить — они уперлись бы в стенки, за которыми только космос. Да и встать в полный рост было проблематично.
— Информирование, — проскрежетал рехегуа Убама. — В системе два пояса астероидов и множество крупных рукотворных обломков исчезнувшей цивилизации. Навигация затруднена, это повысит время полета на четыре процента. Прямо по курсу — Агони, единственная планета системы, цель экспедиции. До высадки — около десяти часов.
Спрашивать, почему нельзя было прыгнуть сразу к планете, я не стал. Понятно, что из соображений безопасности: все во вселенной в вечном движении, и лучше обойтись без лишнего риска угодить в ядро Агони или чей-то рукотворный обломок.
— Что за исчезнувшая цивилизация? — спросил я.
— Неизвестно, — ответил Убама. — Предположение: она уничтожила себя, так и не покинув систему.
Охотник, назначенный Тукангом лидером группы, сидел впереди между мной и Беверли, которая с самой посадки вела себя притихшей серой мышкой. Ни привычных шуточек-прибауточек, ни нарочитой вульгарности — словно между «Буйной флягой» и резиденцией Туканга из нее высосали всю радость. Я с расспросами не лез, предполагая, что девушка осознала всю глубину задницы, в которую угодила: с ума сойти, долг в сто монет и, скорее всего, пожизненная отработка. На то, что ее вдруг начали одолевать угрызения совести, я и не надеялся.
— Туканг говорил, что ты уже бывал на Агони, — обратился я к охотнику. — Расскажи о планете, раз все равно до высадки еще много времени.
— Ответ на вопрос хомо Картера Райли, — заговорил тот, повернув ко мне одну из конечностей с динамиком и глазами на ней. — Агони — единственная планета в одноименной звездной системе, которая расположена в Роговидном кластере Млечного пути. Крайне токсичная атмосфера для любой расы Коалиции Сидуса делает ее непригодной для проживания без универсального мода метаболизма и высокого уровня «Адаптируемости».