Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - стр. 60

Сделав Сергиополь своей ставкой, Ярушин выслал на Урджар-Уч-Арал – Маканчи отряд капитана Виноградова (офицеров – 1, добровольцев – 70), а на Сарканд – Лепсинск отряд капитана Ушакова (офицеров – 19, добровольцев – 59).

Белоказачий мятеж застал отряд И. Мамонтова в Уч-Арале. К этому времени отряд насчитывал до 500 бойцов при двух орудиях и четырех пулеметах. Кроме того, в Уч-Арале к нему присоединились остатки отошедшего сюда отряда Иванова.

Сведения о том, что отряд капитана Виноградова идет на Урджар– Маканчи, Мамонтов получил в укреплении Бахты. Вскоре обе эти станицы без боя были заняты Виноградовым. Из Маканчей Виноградов планировал нанести удар по Бахтам и выбить оттуда или уничтожить отряд Мамонтова.

Дальнейшие события у разных авторов описаны по-разному. Но вначале я воспользуюсь описанием советского писателя Дмитрия Фурманова, сделанным по довольно свежим следам, в присущей ему своеобразной динамичной манере.

«Мамонтов звонит в Маканчи Виноградову:

– Завтра жди меня с отрядом!

И только сказал, посадил свой отряд на коней: марш на Маканчи!

К вечеру был на месте. С ординарцем заскочил к штабу, вызвал капитана.

– Ты капитан Виноградов?

– Я…

– А я – Мамонтов, командир партизанского отряда! – Н – на! – и нагановской пулей раздробил ему череп.

Но сам не ускакал. Окруженный, бился долго, тщетно отбивался – не мог прорваться, не осилил кучу врагов: растерзали, раскромсали, изрубили красного партизана Мамонтова.

Ускакал только его ординарец, привез отряду траурную весть.

Некогда впадать в уныние:

– Атака на Маканчи!.. Месть беспощадная за растерзанного командира!

На улицах поселка была густая жестокая рубка. Казаки выбиты, выскочили, спасались в панике, кто куда!» [89].

Существуют и другие версии гибели Мамонтова.

«Очевидцы сообщают, – вспоминает Г.Т.Харченко, – что это произошло в сражении за Маканчи. Во время лихой кавалерийской атаки И.Е. Мамонтов, пробившись в тыл к белым с небольшой группой бойцов, был ранен и взят в плен. Наскоро обыскав, его доставили в штаб к Виноградову, который начал допрос, не подозревая, что перед ним сам Мамонтов. Станица горела, ружейные и орудийные выстрелы, рев скота, лай собак, крики людей – все сливалось в общий гул. Багровое зарево, вставшее в вечернем небе, освещало горницу какого-то кулацкого дома, где Виноградов допрашивал Мамонтова. Опершись кулаками в стол и слегка наклонившись вперед, точно пытаясь лучше рассмотреть пленного, он сказал:

– Послушай, мне особенно с тобой разговаривать некогда. Идет бой. И, если тебе дорога своя шкура, отвечай быстро и правдиво, иначе сейчас же поставим к стенке. Какими силами наступают красные, где штаб отряда и сам Мамонтов?

Без папахи, поясного ремня, с окровавленной левой рукой, наспех перехваченной белой повязкой прямо поверх гимнастерки и пропитавшейся кровью, Иван Егорович стоял в двух шагах от капитана, широко расставив ноги, чтобы не упасть от потери крови. Набычившись, он исподлобья рассматривал портупею и новенький френч капитана.

– Английский, поди? – спросил он.

– Что? – не понял капитан.

– Портупейка-то и френчик, чать, английские? Продались, суки, вместе с генералами!

Виноградов побелел, глаза его сузились, он резко взмахнул нагайкой, висевшей на руке, и с оттягом, как бьют под брюхо лошадь, чтобы послать в аллюр, ударил Мамонтова по повязке.