Шведская семья Ивановых - стр. 16
– В каком смысле – бей? – испуганно переспросила Настя. – Чем – бей? Скалкой по голове, что ли? Или сковородкой?
– Ну, это хорошо, что ты в этой ситуации еще и шутить можешь… Молодец, отлично держишься! Нет, скалкой и сковородкой не надо, конечно… Это ж я так, в фигуральном смысле сказала. По психике бей, понимаешь? Сломай его сразу, чтобы сам во всем сознался и в ужас пришел от содеянного! И в ноги упал… Но сразу не прощай, постращай маленько. Мол, никогда и ни за что не прощу. Мол, душа моя женская нежная оскорблена навеки. Уж я-то знаю, что говорю… Была в твоей ситуации, и не раз! Мой Ванечка тот еще кобелина… Знаешь, сколько раз я его на вранье ловила и практически на месте преступления заставала? Да не сосчитать, что ты… И потому прими мой совет – бей сразу и резко, иначе вывернется! Вот я тебе расскажу, как в последний раз было…
Лена распалялась все больше и больше, щедро делясь собственным опытом. Настя слушала вполуха, думая только о том, как быстрее выйти из этого диалога: слишком уж явно слышались радостные нотки в голосе Лены. Злорадство бабское. Мол, не одна я такая, у всех бывает. И ты, мол, Настенька, тоже хлебни…
– А раньше ты что, ничего такого за ним не замечала, да, Насть?
– Нет, не замечала… Да я и не старалась как-то…
– Ну и зря! Надо все время руку на пульсе держать, ты что! Карманы проверять, в телефоне контакты просматривать, переписку опять же… Хотя кому я это говорю, господи? Ты ведь у нас не такая, Настенька… Это мы из простых, а ты…
Лена вдруг замолчала на полуслове, будто спохватилась, что скажет что-то неправильное. И тут же голос ее зазвучал в другой тональности, в ласково-просительной:
– Ой, Насть… Я ведь совсем забыла… Я ж тебя попросить хотела! Ты мою двоюродную сестру не посмотришь? Ну, ей бы анализы по-быстрому организовать, УЗИ пройти, кардиограмму… Ей карту санаторную срочно оформить надо, а сама ведь знаешь, как нынче по врачам ходить, как у каждой двери по два часа сидеть надо… Можно она подойдет, когда тебе будет удобно, Насть?
– Хорошо, пусть приходит… Завтра, во второй половине дня. Третий этаж, кабинет триста одиннадцатый.
– Ой, спасибо, Насть… Я в долгу не останусь, обещаю. И вообще… Нам надо почаще созваниваться, мы ж с тобой не чужие, правда?
– Да, Лен… Обязательно… Извини, я больше не могу говорить. Пока, Лен…
Новая информация так оглушила ее, что сидела еще долго в кресле, поджав ноги и глядя в одну точку. И почему-то сильно сжимала телефон в ладони, будто хотела выдавить из него послевкусие плохого разговора. Даже мыслей никаких в голове не было: ни возмущенных, ни отчаянных, ни испуганных. Никаких. А потом накатило вдруг изумление – да как же так-то, как же так получилось, ведь все у них было хорошо с Валей… Прекрасные отношения, налаженный быт, хлопоты с детьми – все, как бывает в счастливых семьях! Да он даже ни одной претензии за все время ни разу ей не высказал, недовольства не проявил! Как же так-то?! Как?
Или было недовольство? И претензии были – не высказанные? Просто она так растворилась в своем бытовом счастье, что не замечала ничего? Неужели она была так слепа, господи? Так любила безоглядно – до слепоты? Слишком старалась быть ему хорошей женой, а детям – хорошей мачехой?
Но ведь нет ничего ужасного в том, что она старалась… Разве можно за это наказывать? Разве можно вот так… Подло обманывать? За что? За что! За что-о-о-о…