Схватка - стр. 34

Кмитич прощался с Еленой, стоя под сенью лап высокой старой ели в глубине леса. Он только и ощущал, что запах хвои и пряный аромат волос Елены. Где-то далеко, в лагере повстанцев Багрова заржали кони. Но ни Белова, ни Кмитич даже не обратили на это внимание. Кмитич сжал в ладонях её руку.

– Прости меня.

– За что? – Елена серьезно посмотрела ему в глаза. И тут же догадалась.

– Из-за этого расстрелянного тобой Буя?

Кмитич молча кивнул.

– Да и вообще за всё. Налетел как ветер. Делов натворил, и вот уезжаю, – виновато заморгал Кмитич, словно провинившийся мальчишка. Елена усмехнулась. Прильнула щекой к его рукам.

– Наверное, Самуль, ты был прав. И что приехал неожиданно, как ветер, и что этого изменника расстрелял… Мы же тут совсем одичали в своем лесу. Приметы… Чудо… Чудо – это когда самый прочный в мире канат, а не гнилая веревка вдруг рвется… – Или, – перебил её Кмитич, – когда летящая в тебя пуля, вдруг начинает лететь словно сонный майский жук, и ты успеваешь отвести голову.

– С тобой, как я погляжу, такое было? – она пристально взглянула на оршанского князя.

– Было, – кивнул тот.

– И когда же? – Да было дело, – улыбнулся ей мягко Кмитич, – охотились как-то не меня людишки Лисовского. Не знаю кем купленные. Подозревал, что Сапегой из-за жены моей. Хотел он на ней жениться. Но это только подозрение… Вот и пустили мне пулю почти в упор, а она… – Понятно, – уже Елена не дала договорить ему, – ведьмар ты значит, как и я?

Она как-то ласково глядя Кмитичу в глаза погладила его пальцами по длинным светлым волосам.

– Дед был вроде как оборотнем, – вновь улыбнулся Кмитич, не приняв всерьез её слова «как и я» – а я нет. Так что-то находит временами. Хорошо, все же, что мы именно так с тобой встретились нынче. Ведь как долго ты меня отвергала.

Елена вздохнула, опустив голову.

– Вот ты говоришь, хорошо тебе, – она вновь подняла на него свои голубые глаза волчицы, – а я и не знаю, хорошо ли мне теперь будет?

– И тебе будет хорошо, – погладил Кмитич её щеку ладонью, – любовь это такая вещь, которую нельзя держать в себе до бесконечности. Мы и так лишены слишком многого на этой войне. Так зачем лишать того, что сам Бог дает нам? Вот где чудо Господа, настоящее чудо! Идет война, а мы любим друг друга будто только одни на свете и существуем…

Михал, все же, был прав, когда пытался отсоветовать Богуслава от связей с Любомирским. Дальнейшие события сомнения Михала лишь подтвердили. Но Богуслав, впрочем, еще до разговора с Михалом списывался с Ежи Любомирским, а позже и встречался с ним самим в Варшаве. Он пока что не заплатил ни единого солида своему польскому товарищу по интригам, но Любомирский тем не менее развернул бурную деятельность против Яна Казимира. Ежи увидел здесь собственную выгоду, и пока ему не принесли полные кошельки денег, сумасбродный пан уже связался с австрийским курфюрстом, стремясь настроить его против польского короля. Австрийский курфюрст и император еще два года назад выставили в противовес французскому кандидату на посполитый престол своего претендента – молодого принца Йохана Фридриха Брауншвейгско-Люксембургского. Однако партия, поддержавшая австрийско-бранденбургскую инициативу в Речи Посполитой была еще недостаточно сильна и влиятельна. Любомирский предложил императору и курфюрсту содействие, пообещал, что будет всецело использовать свое влияние в Польше и за границей для победы на выборах их кандидата. Про Собесского, он, похоже, запамятовал. Любомирский рекомендовал на трон молодого и пока что ничем не знаменитого земляка Яна Собесского Михала Корибута Вишневецкого. Богуслав об этом «сюрпризе» своего союзника пока что ничего не знал. Но главное в чем Ежи по-настоящему сошелся с Богуславом – в скорой отставке неудобного всем Яна Казимира. Хотя трудно было понять, как же на самом деле рассуждал Любомирский. Возможно, он лишь делал вид, что поддерживает кандидата своих немецких друзей, и играл, все-таки, в пользу Богуслава и Собесского? Наверное, предельно точно на этот вопрос не мог ответить и сам Любомирский. По крайне мере этому шустрому пану удалось произвести такое впечатление, что именно благодаря ему, Любомирскому, французский кандидат на трон Речи Посполитой все еще не принят.