Шуттовская рота - стр. 47

часть его, например мой чин, в противном же случае весь сочиненный ими рассказ будет сплошным враньем. Осознавая все пятнистое прошлое наших легионеров, о котором я имею некоторое представление, я решил, что гораздо разумнее замкнуть интервью на мне, чем позволить репортеру сунуть нос куда не надо.

– Минуточку. Давайте вернемся к тому, что вы сказали буквально секунду назад, – о том, что персонал отеля сообщил журналистам о вашем прибытии. Почему вы сообщили репортеру ваше настоящее имя, а не полученное в Легионе?

– Она уже знала его…

– Она?

– Совершенно верно. Репортером была женщина… даже слишком привлекательная для такой роли. Разумеется, я не позволил сработать этому фактору или дать захватить себя врасплох во время интервью.

– Гм-м-м… Это может создать проблему.

– Мэм?

– Нет, ничего. Продолжайте свою историю, капитан. Я уже начинаю примерно понимать, что, собственно, произошло. И что же насчет вашего имени?

– Так вот, она разыскала меня по имени. Это обычная история, которая частенько со мной происходит. Журналисты часто рыщут по отелям в поисках знаменитостей, и такое имя, как мое, не могло не привлечь их внимания, даже если бы это был просто слух.

– А почему вы указали в отеле свое настоящее имя?

– Оно было на моей кредитной карточке, мэм. Банковская система довольно консервативна и не выпускает кредитных карточек для людей, носящих прозвища. Но несмотря на то что, как известно, я довольно богат, у меня редко бывает наличная сумма, достаточная для оплаты проживания в приличном отеле целой роты легионеров. Однако хочу обратить ваше внимание, мэм, на то, что, хотя в Легионе и используются исключительно прозвища и псевдонимы, я не уверен, что где-то в уставе записано, что легионерам запрещается пользоваться своими настоящими именами.

– Гм-м-м… Интересная точка зрения, капитан. Давайте на минуту отложим ошибку с использованием вашего имени и разберемся с этим самым отелем. Почему вы перевели вашу роту в такой дорогой отель?

– И опять-таки, полковник, я не уверен, что есть такой пункт устава, который запрещает командиру размещать своих солдат там, где он пожелает, особенно если он берет на себя все расходы.

– Я ведь не спрашиваю, имеете вы или не имеете право делать это, – прервала его Секира. – Я спрашиваю вас: почему вы это сделали?

Шутт снова посмотрел на устройство, которое держал в руке.

– Так об этом же написано в самой статье, мэм. Наши казармы будут перестраиваться, и роте временно пришлось переехать в отель.

– Так, значит, эта часть статьи не содержит никаких ошибок?

– Да, мэм.

– А вы уверены, капитан, что мы действительно арендуем эти казармы и землю, на которой они стоят, у местного владельца? И если это так, то уверены ли вы, что мы не должны получить разрешение арендодателя, прежде чем производить какую-либо реконструкцию его собственности?

– Совершенно уверен, мэм. Более того, полковник, я купил и строения, и землю, сданную сейчас в аренду Легиону, у местного владельца. Так что разрешение на реконструкцию – не проблема. А заодно, раз уж об этом зашла речь, я хочу поскорее заверить уважаемого полковника, что не собираюсь поднимать цену аренды по сравнению с той, которую Легион платит по контракту сейчас.

– Это делает вам честь, – чуть скривившись, заметила полковник. – Все это очень интересно, капитан. Но, строго между нами, что вы собираетесь делать с этим вашим новым приобретением, если мы когда-нибудь оставим это место?