Шутка обэриута - стр. 28
Что я мог бы ответить? Оправдаться словами Шанского об «образе великого непрочтения»?
Да, «главный шедевр любого писателя – его читатель», но где мой читатель, готовый додумывать книгу, фантазировать, спорить с самим собой?
Упрямое многословие не порождало читателя?
– Настоящий писатель скуп на слова, а ты… – укоризненный взгляд, как затупленная учебная рапира, утыкался в меня, ненастоящего; забавно, – мир усложнялся, запутывался в противоречиях, ускорялся и замедлялся, а вербальным отображениям его, – в укор моему многословию, – надлежало динамично вписываться в некий совершенный формат, один на все мнения; приехали: «сложное», «подробное» становились неповоротливыми синонимами «плохого».
– «Сложное» ведь и не синоним «хорошего»…
И с кривой усмешкой: сам хоть знаешь, о чём и как, теряя голову, увязая в словесах, пишешь?
Я, кругом виноватый, мямлил о клейме индивидуальности, неповторимых перипетиях сочинительства, тайных подоплёках его, страхах, муках, сомнениях, сюрпризах, торжествах…
– Накапливая «личные подоплёки», саму повествовательность ты готов изничтожить, да? Помешался на своём «Я»? Себялюбец, не заносись…
И далее, в том же ключе, но повышая ставки: надоели претензии на Большой смысл, изводящие Нарратив, – оставь философию философам, филологию – филологам, на худой конец, лингвистам, семиотикам, скучная рать коих и без тебя запудрила нам мозги, ты, многоуважаемый Илья Сергеевич, не обижайся, но ты – не бог, тебе бы не Вселенную, как велосипед, изобретать, – претензии рифмовались с самокритикой? – а сочинять истории с любовью, с состраданием, не наводя тени на плетни предысториями; если не умеешь задевать струны, благоразумнее коллекционировать наклейки, вырезать лобзиком. Или о «лишних» деталях: – Скажи-ка на милость, – улыбалась с дивана увядшая литературная дама, (в незабвенных шестидесятых имел счастье за ней ухаживать), – кого, кроме реликтов вроде тебя, тронет звёздная крымская ночь и пауза фортепианного концерта, в которую врывается крик садовых цикад? И опять: многословие для тебя – форма скрытности? Узоры из слов важней самих слов? А избыточный перебор эпитетов? – если проредить, роман-толстяк разгрузится… Минималисты, ударившиеся в радикализм на старости лет, убеждали – в унисон с давним кумиром, Хемингуэем? – надо не эпитеты пропалывать, а принципиально избавляться от прилагательных, только в существительных суть. Ох, нормативное оскопление романа как жанра полифонического, отторгаемого торопливо жующей фастфуд эпохой, не вчера зазвучали, в корень зрят разлюбезные стражи краткости, утомлённые безмерностью слова: рецепты похудания романа неплохи, но разве краткость, приподнятая ироничным прищуром Чехова, универсальная ценность?
Рецензенты, правда, в оценках не были единодушны.
В положительном, к изумлению моему даже хвалебном отзыве, опубликованном в бумажном еженедельнике, как раз то сочли позитивным, что диванные ревнители краткости и динамизма относили к наследственным порокам повествования, а вот в разгромном отзыве, который, как топор, повис в блогосфере, певец перманентной революции, призванной сметать ненавистные власти и государства, литературными качествами романа вообще не озаботился, заклеймил меня как «охранителя лежачих камней» и идейного защитника путинского режима…