Шут и слово короля - стр. 44
— Ага, значит, они тоже знают? — Эдин улыбнулся. — Хорошо. Наверное, они согласятся на мою цену. А ты ищи другого дурака. И кто же, кроме меня, заплатит четыре золотых за известие, кто мой отец? Без которого мне нынче и так неплохо.
Все-таки недаром он ходил по рынку с Димерезиусом и скучал, слушая, как тот торгуется.
Эдин повернулся и пошел вдоль рядов, ожидая, что нищенка спохватится и догонит его, или позовет. И при этом страшно было — а не позовет, что тогда делать? Как договариваться, и что она ещё потребует?
Внезапно чьи-то сильные руки втянули его в щель между лавками. Он и подумать ни о чем не успел, тем не менее дал кому-то подножку, кого-то боднул, а рука потянула из ножен меч. Но тесно было и неудобно — не развернешься! И вдруг всё померкло...
Когда Эдин пришел в себя, он лежал на тюфяке в тесной клетушке без окон, рядом на табурете сидела молоденькая девушка в простом платье и переднике, не иначе трактирная служанка. Девушка тут же убежала, и почти сразу пришел Якоб. Эдин перевел дух — значит, всё в порядке.
— Ты как, юный раззява? — Якоб нагнулся к нему. — Лекарь не нужен?
— Зачем мне лекарь? — Эдин сел, при этом не удержался и схватился за голову. — Да нет, ничего. А что случилось?
— Хочешь медового сбитня с булочками?
— Конечно, — ни капли не усомнился тот.
— Тогда, похоже, и правда ничего. Полежишь еще? Или иди за стол.
Дверь из закутка с лежанкой вела в комнату побольше, там стоял длинный стол, за которым...
Эдин только взглянул и всё вспомнил, потому что за столом сидела старуха-нищенка. Неподалеку от нее возвышался огромный мужчина, весь заросший густыми волосами — только глаза и были видны на лице. Мужчина и старушка угощались ветчиной и кашей, и тут же стояла внушительная глиняная бутыль с вином и огромное блюдо с пирожками и еще всякой всячиной. Старуха скосила глаз на Эдина и дурашливо подмигнула ему — видимо, к содержимому бутылки она уже приложилась.
— Все хорошо, — Якоб улыбнулся. — Вот, бери, что тебе хочется, поешь. Не тошнит?
Эдина не тошнило, но и есть что-то расхотелось. Он сказал Якобу, скосив глаза на старуху.
— Она знает, кто мой отец. И хочет денег. Четыре золотых ей мало.
— А, вон оно что, — не удивился Якоб. — Почтеннейший Вартак... — повернулся он к Волосатому.
Старуха тут же замахала руками и замычала что-то про то, что четырех золотых было бы даже слишком много.
— Говори, — Волосатый хлопнул ладонью по столу.
— Кольцо, — заявила старуха, протолкнув в себя очередной кусок пирога и потянулась за чаркой, которую Якоб быстро отодвинул.
— Что за кольцо?
— Кольцо бастарда, — старуха по-детски капризно сморщила губы. — Она было у Мерисет, но все знали, что это кольцо Виолики. Хорошее кольцо, золотое, герб, а вокруг него красные камушки. Пока Виолика жива была, Мерисет кольцо не надевала, а потом решила покрасоваться.
— Почему оно было у Мерисет? — спросил Якоб.
— Так... Виолика за долг отдала Бику. И не выкупила, — старуха икнула. — Дорожила она колечком, точно знаю. Красивое, дорогое, золотое. Любовнице за бастарда и медное сошло бы, а тут — золотое, такое и леди на пальчик надеть можно.
— Леди такое не носят, — усмехнулся Якоб. — Это точно было кольцо бастарда?
— Точно! Что я, первый год на свете живу, никогда колец таких не видала? — оскорбилась старуха. — Меня когда-то тоже любил лорд, так он своим полюбовницам серебряные кольца связками заказывал! Двадцать бастардов после себя оставил, и ни одного законного наследника, вот так!