Шут и слово короля - стр. 39

— Ага, — вздохнул Эдин.

Он уже надел измятую рубашку и потянулся за поясом, висевшим позади девочки, так, что Аллиель Кан вся вдруг оказалась совсем близко, её блестящие глаза дивной синевы, небрежно заплетенная очень светлая коса, дотронуться до которой ему хотелось постоянно...

— Вряд ли я стану великим, — он улыбнулся. — Ваш меч пошел ко мне просто потому, что только моя рука и пролезла в ту щель, где он прятался.

Его рука задержалась позади Аллиель немного дольше, чем могла бы, но совсем чуть-чуть...

Косы у заносчивых юных леди совершенно такие же, как и у прочих девчонок, так что иногда просто ни у кого сил не хватит, чтобы удержаться и капельку не пошутить. А узлы Эдин умел вязать самые разные, и не в пример быстрее Аллиель. Так что, когда он, одетый полностью, выходил из комнаты, не забыв махнуть рукой на прощанье, Аллиель возмущенно заверещала, потому что кончик её косы её же лентой был крепко привязан к столбику кровати.

— А, Эдин? Очень хорошо! — Граф, как обычно, был благодушен, а найденный меч лежал на столе, рядом со стопкой монет, золотых и серебряных.

— Это тебе, — граф подвинул ему деньги. — Ты заслужил.

На этот раз Эдин не стал отказываться, просто поблагодарил. И то, заслужил ведь, сколько ковырялся, выбирая эти монетки из пыли и сора, а мог и вообще не заметить. Если бы призрак не захотел отдавать, глаза бы отвел.

— Купи себе что-нибудь, — добавил Граф. — Хочешь взглянуть на меч, пока я не спрятал его?

Эдин бережно взял меч в руки, погладил рукоять, клинок. И правда ведь, не каждому в жизни выпадает такое оружие хоть в руках подержать. Да чего там — хоть увидеть!

— А почему он Сын Молнии, Граф?

— Есть предание, что мой очень дальний предок нашел его в лесу во время грозы, и будто бы он сделан лесным народом, жившим тут три тысячи лет назад. Но это сказка, конечно.

Граф не спешил, дал Эдину налюбоваться мечом вдоволь. А забирая, спросил негромко:

— А знаешь, почему я всё еще жив?

Эдин вздрогнул, поднял взгляд на старика.

— Граф?..

— Вот именно, — усмехнулся тот. — Я практически был первым в Кандрии, после короля. Я при всем желании не мог бы не иметь врагов. Многие меня, так скажем, опасались. А теперь, когда я стал никем, они порадовались бы моей смерти.

— Почему? — Эдин положил меч. — Если теперь вы уже не министр, сами же говорите, что стали никем. Кому нужна ваша смерть?

Старик нахмурился, но тут же улыбнулся.

— Да просто кое-кому стало бы при этом гораздо спокойнее. Я многое помню, многое знаю, и, на самом деле, кое-что могу. Но это секрет.

— Граф?..

— Мальчик мой, у того, что я все-таки жив, на самом деле много причин, — мягко пояснил Граф, в его глазах при этом плеснулось веселье. — Например, кое-кто всерьез опасается, не колдун ли я? А некоторые думают, что я когда-то за большие деньги купил берегущее заклятье, и убивать меня нельзя — то ли род убийцы вымрет до седьмого колена, то ли я сам после смерти буду мстить семь веков. Страшно?

— Ну... да, — Эдин даже растерялся.

— Пусть так и думают. Но не нужно, чтобы какие-то намеки на колдовство стали связывать с тобой, а вчерашнее происшествие в Калье... гм, оно было занятным, да. Так что, какие бы догадки про меня не строили, ты должен быть чист в глазах людей. Поэтому съездите сегодня с Якобом в город, купите в Храме пару серебряных браслетов с охранными знаками для тебя — известно, что колдуны не способны носить такие вещи. К тому же сегодня как раз ярмарочный день. Ты ведь хотел бы потратить немного денег?