Шут и слово короля - стр. 150
Неподалеку на поваленном стволе дерева прикорнула огромная черная кошка... очень-очень большая кошка.
— Пантера, — пояснил шут, — королева-мать держит таких в замке, еще встретишь. Они ручные у нее, но близко не подходи.
Эдин кивнул и прошелся дальше — посмотреть, кто еще тут есть. Еноты, барсуки, лисы, волки, олени, огромный лось...
Он отвлекся, а Гарт-Кука тем временем куда-то исчез.
Нет, не исчез. Шут сладко спал, свернувшись калачиком под лапами пантеры.
— Эй, Гарт, Гарт... — Эдин потряс его, да куда там, вино с родины, наконец, свалило старичка намертво.
Со вздохом Эдин вскинул его на плечо, отметив про себя, что маленький — это не обязательно легкий. И начал вспоминать, как же им возвращаться, вдоволь ведь покружили по лестницам, можно и заблудиться.
— Эдин! — из-за портьеры высунулась физиономия Дика. — Эдин, иди за мной, я буду дорогу показывать.
— Дик, ну ты молодец, — обрадовался Эдин. — Что, шел за нами?
— А то, — широко улыбнулся мальчик. — Первый раз, что ли? Кука, как напьется, всегда бредет в Охотничий зал и там засыпает, и его приходится нести в постель. Нет, ты не думай, он не пьяница, он — редко...
— Ладно-ладно, — махнул рукой Эдин.
Шагая рядом, Дик по ходу дела работал языком:
— Эдин, так ты, значит, фокусник? А монеты из рукава можешь доставать? Научишь?
— Могу. Научу.
— А ты был когда-нибудь на медвежьей охоте? А ведь тебя наверняка возьмут, это же во время праздника будет, Кука тоже ездил на охоту во время праздника. А егеря медведя нашли, но, говорят, не годится, мелковат, а нужен крупный...
Эдин усмехнулся. Королю Герейну не годится мелкий медведь, ему нужен крупный. Чтобы не уступить славному предку.
Только вот великий король Сай славен не убитыми медведями, а совсем другими делами.
— Попозже я тебя познакомлю с медведем, — пообещал он Дику. — С огромным. Ты его даже погладишь.
— Правда? — обрадовался Дик. — Он ручной, да? И ты его совсем не боишься?
— Совсем не боюсь. И ты не будешь его бояться.
На следующее утро Эдин проснулся рано. Оделся, умылся, перетряхнул свой сундучок, присланный Якобом. Что же, все необходимое у него есть, и денег Якоб положил увесистый кошелек. А вот фигурку Элвисы вынул. Наверное, это правильно, незачем шуту в королевском замке такая вещь, еще увидит кто, спрашивать начнут...
Он не мог хоть ненадолго забыть услышанное вчера от Димерезиуса. И действительно, ведь все так очевидно...
Хотя, что — очевидно?! Что самый богатый циркач Кандрии станет ездить с бедным цирком ради того, чтобы учить безродного мальчишку-сироту, сына танцовщицы-акробатки? Просто потому, что его попросили об этом одолжении. И что Якоб, один из лучших фехтовальщиков Цирковой гильдии — дядька и, как там они говорят? - оружейный учитель при том самом мальчишке? Потому что его нанял Граф. Сотни мелочей всплыли в памяти и сложились в картину, сотни мелочей, о которых раньше он просто не задумывался. И он ведь знал о замыслах Графа, знал, кого же упрекать? И как сильно меняет все тот факт, что Димерезиус и Якоб появились в его жизни не случайно, а по воле Графа?
Слишком много тут воли Графа, вот что беспокоит. Даже пугает. Хотя — он много лет знает Графа, это человек, наделенный талантом влиять, владеть и распоряжаться, держать под контролем. Король вообразил, что Графа можно сделать нищим и жалким — да это просто смешно. Нельзя! Но он смиренно принял эту роль — зачем? Разве, сбежав из Эйля, он не мог забрать из монастыря дочь и обосноваться в таком месте, куда не дотянутся руки короля Герейна? Охрана в монастыре? Еще смешнее. Для того, кого не удержали стены Эйля, монастырь вообще не проблема. Он мог бы попросить покровительства другого государя, и наверняка занять при нем подобающее место. И, быть может, стать врагом Кандрии. Да хоть Сольвенна, вечный соперник Кандрии и безусловная повелительница морей, приняла бы Графа с распростертыми объятиями. Он ведь знает о Кандрии все!