Шут и слово короля - стр. 117
А кому принадлежит Гринзальский флот? Эдин этого не знал, спрашивал — никто не ответил. Тем не менее, ни с кем не советуясь, и с Графом в том числе, Эдин взял патент младшего штурмана на шерк «Саурин», с полугодовой отсрочкой.
Впереди зима, а за полгода наверняка все будет решено. Граф писал, что три месяца назад король решительно потребовал ко двору Аллиель. До этого она уже дважды была при дворе и покидала его, то якобы тяжело заболев, то по другим причинам, изобретенным Графом. Да и королева Астинна очень старалась выполнить свое трудное обещание и найти для Аллиель жениха, не слишком при этом противореча мужу. Та еще задачка, так что можно было восхититься старанием королевы.
— За Сольвенну! За то, как славно она пощипала Кандрию!
Вот это было уже против правил.
Никем не жданная война с Сольвенной полтора года назад, действительно, изрядно потрепала флот Кандрии и лишила ее богатой хлебной провинции, наградив к тому же приличной военной контрибуцией. Налоги в стране опять выросли, а сборы у бродячих цирков уменьшились почти вдвое. Граф же слег и не вставал месяц.
— Ну нет, Ленель! — Рай Минт вскочил с места. — Ты не смеешь! Я кандриец!
— Я тоже кандриец, — Эдин быстро встал. — Извинись, Ленель. Мы не соперники здесь. Извинись, и скажи другой тост.
Задирать Минта было еще можно, а вот с Вентсивером обычно не связывались. С первых дней в школе на фехтовальных занятиях Эдина ставили лишь против старшекурсников, и очень скоро слава первого фехтовальщика школы приклеилась к нему и осталась на все три года. Природная сноровка и выучка Якоба, да еще помноженные да долгую работу в цирке, сделали свое дело.
— И не подумаю извиняться! — взвился Ленель. — Вы кто? А я внук герцога!
Это он тем более зря сказал. За столом стало тихо, и поднялись, положив руки на рукояти своих клинков, староста курса и двое его помощников.
— В таком случае, милорд, вы должны покинуть нас немедленно. Вы знаете наши законы... милорд!
— Я сольвеннец! И я еще заставлю вас всех подавиться такими словами! — бушевал внук герцога, пока его теснили к выходу.
Нечего было столько пить и распускать язык. Школьное правило железно соблюдалось в этот их последний день: никаких титулов и званий. Назвался лордом — убирайся. Хотя всякому было ясно, что, может, и не лордов, но дворян за столом сидело никак не менее половины. И у каждого выпускника был клинок на поясе, хотя в приличных домах мечи полагается снимать, прежде чем сесть за стол. Здесь — другое дело. Зато не все из них имели право у себя дома носить мечи прилюдно. И Эдин, лаская пальцем привычно-гладкую рукоять, прекрасно помнил, что, минуя границу Кандрии, должен будет снять меч с пояса.
Лучший фехтовальщик школы Больших Часов, ха. Безродный кандрийский циркач!
А еще он младший штурман шерка «Саурин». И, может быть, будущий муж леди Аллиель Кан.
Лучше не думать. Лучше пока вообще ни о чем таком не думать...
А внук герцога, конечно, прав, они еще встретятся. И неизвестно как, друзьями ли, врагами, или им просто лучше будет не узнать друг друга? И кого-нибудь из них разделит море и стекло подзорной трубы, и флаги на мачтах, разумеется. Кандрийцев с внуком сольвеннского герцога — почти наверняка. Все ждут, что война с Сольвенной начнется вновь.
Эдин наклонился к Минту.