Шуаны, или Бретань в 1799 году - стр. 21

– А что же, по-твоему, они вздумали бы провожать дилижанс или задержали бы его, если бы мы дали им спокойно пройти? – сказал третий. – Ты просто хотел спасти свою поганую шкуру: ведь ты не знал, что синие идут по дороге. Из-за этого борова, – добавил оратор, поворачиваясь к остальным, – да, из-за этого борова синие нам пустили кровь, да еще мы потеряем двадцать тысяч франков чистым золотом…

– Сам ты боров! – крикнул Крадись-по-Земле и, отступив на три шага, прицелился в обидчика. – Нет у тебя ненависти к синим, ты золото любишь! Грешник окаянный! Ты в этом году не был у причастия, вот и умрешь без исповеди.

Это оскорбление возмутило шуана, он побледнел и с глухим рычаньем взял на прицел Крадись-по-Земле. Молодой предводитель бросился между ними и выбил у них из рук оружие, ударив по карабинам стволом своего ружья; затем он потребовал, чтобы ему объяснили причину ссоры: разговор шел на нижнебретонском наречии, мало ему знакомом.

– Маркиз, – сказал Крадись-по-Земле, заканчивая свою речь, – совсем напрасно они на меня злятся. И к тому же я позади оставил Хватай-Каравая, а уж он, поди, сумеет спасти дилижанс от когтей этих воров.

И шуан указал рукой на отряд синих: для верных служителей алтаря и трона все синие были убийцами Людовика XVI и разбойниками.

– Как? – гневно воскликнул молодой человек. – Значит, вы задержались тут для того, чтобы остановить дилижанс? Вы трусы, вы не могли одержать победу в первом сражении, которым я командовал! А впрочем, как можно побеждать при таких намерениях? Так, значит, защитники Бога и короля – грабители? Клянусь святой Анной Орейской, наше дело воевать с Республикой, а не с дилижансами. Впредь всякий, кто окажется виновным в таком позорном разбое, не получит отпущения грехов и лишится милостей, предназначенных для храбрых служителей короля.

В толпе шуанов поднялся глухой ропот. Ясно было, что авторитет нового вождя, который он с трудом установил среди этой недисциплинированной орды, вот-вот рухнет. Это возмущение не укрылось от молодого человека, и он уже искал способ, как спасти свою честь командира. Вдруг в наступившей тишине раздался быстрый конский топот. Все повернули голову в ту сторону, откуда он приближался. Показалась молодая женщина, сидевшая в седле на маленькой бретонской лошадке; заметив среди шуанов молодого человека, всадница пустила лошадь галопом, чтобы поскорее подъехать к отряду.

– Что с вами? – спросила она, переводя взгляд с шуанов на их вождя.

– Поверите ли, сударыня! Они подстерегают почтовый дилижанс, который выехал из Майенны в Фужер, и намереваются его ограбить. А ведь мы только что сражались ради освобождения наших фужерских молодцов, понесли большие потери и не могли уничтожить синих!

– Так в чем же тут горе? – спросила молодая дама, врожденным женским чутьем разгадав тайну этой сцены. – Вы потеряли людей, но в них у нас никогда не будет недостатка. Почта везет деньги, а нам они всегда нужны! Похороним наших покойников, они попадут на небо, а деньги возьмем, и пусть они достанутся всем этим молодцам. В чем же беда?

Шуаны единодушно одобрили улыбками ее речь.

– Неужели в этом нет ничего дурного, что заставило бы вас покраснеть? – тихо спросил молодой человек. – И разве вы уж так нуждаетесь в деньгах, что вам приходится добывать их на большой дороге?