Штурмовик. Крылья войны - стр. 10
Приподнимаюсь на локтях. О! Прогресс! Раньше это нехитрое движение у меня не получалось. Ну и что мы наблюдаем? Больничная палата на четверых. Моя койка ближе к двери. У входа с одной стороны – какой-то шкаф, с другой стороны, в углу, отделанном белым кафелем, стоит раковина. Впереди, у окна между кроватями, располагается стол, на котором два мужика задумчиво играют в шахматы. На одном халат коричневатый, на втором – примерно такого же цвета, но уже выцветший от стирок. «Коричневый» сидит при этом на своей койке по-турецки, а «застиранный» опустил ноги на пол. Левая у него в таком приличном (во всю длину конечности) гипсе. К тумбочке, что занимает место между «ложементами», прислонены костыли. Койка, стоящая напротив, заправлена. Что, и тут тоже нет нормальных пододеяльников? В воздухе под белым светящимся плафоном витают остатки табачного дыма.
Надо ребятам сообщить о моем присутствии и готовности пойти на контакт.
– Фу, блин, накурили!
Парень в коричневом халате даже не оторвал взгляда от шахматной доски.
– Я не курю. – Чувствуется, что эта фраза у него отрепетирована длительным повторением.
Другой товарищ в линялом коричневатом халате сделал вид, что курить тут мог кто угодно, и продолжил изображать гроссмейстера.
– А я тогда так, – сообщил он «Коричневому» и что-то передвинул на доске.
Будем продолжать попытки обратить на себя внимание.
– …Партия Алехин – Капабланка в самом разгаре. (До Магнуса Карлсена и Корякина еще лет 70.) Мы ведем наш репортаж из Васюков! – Надо же подчеркнуть знание классики.
«Коричневый» парировал ход соперника.
– Гляди-ка, этот оклемался, – заодно сообщил он «Застиранному».
– А что толку? – «Застиранный», оказывается, у нас философ. – Он все равно контуженый. Сейчас поматерится, наблюет и снова отключится.
Парень в коричневом халате посмотрел в мою сторону.
– Э, летун долбанутый (это мне что ли?), у тебя возле койки тазик стоит – потренируй прицел и научись меткости.
«Застиранный халат» его ворчливо поддерживает:
– Вот где этим соколам по фашистам бить, если он даже в тазик попасть не может?
У меня даже обида появилась.
– Вы чего взъелись на больного человека? Я что, специально?
– Специально или нет, но надо уважать труд санитарок.
– Злые вы! Уйду я от вас! – Интересно этот анекдот парни уже знают?
– Это в коридор, что ли, съедешь?
– Не-а! В нирвану! – В ушах уже звучал привычный звон. Такая длинная беседа и попытка сесть привели к тому, что перед глазами снова все начало кружиться и качаться. Всё – «Отбой!»
С парнями познакомились немножко позднее. «Коричневый» оказался москвичом по имени Виктор. Артиллерист. Командир батареи. Свою пару осколков в спину получил при авианалете. Ранение у него вызывало досаду и недоумение. Как оказалось, при той бомбежке, кроме него, ранило пару ездовых и убило трех лошадей. Осколки прошли по касательной, и Витька решил, что с такими ранами не только в госпиталь, а даже в медпункт обращаться стыдно. Заставил своих бойцов промыть спину водкой и замотать индпакетами. О том что «царапины» могут воспалиться и что два мелких осколка остались в лопатке, он не знал. Когда его, потерявшего сознание, приволокли к медикам, те схватились за голову и ближайшим транспортом отправили в тыл. Противные кусочки железа смогли обнаружить только в госпитале – когда рентген сделали. А «выковыряли» их у Витьки за пару дней до моего вселения в данные апартаменты.