Штурм Бахмута. Позывной «Констебль» - стр. 90

Что мы молодцы и не струсили. Но кто-то невидимый, говорил, что нас нужно расформировать, потому что они рассчитывали на нас и думали, что мы знаем, как победить. А оказалось, что мы не знаем, и теперь всей операции угрожает провал. Что история с нашим взводом повторяется во второй раз. Что весь взвод полег при штурме Попасной. А это значит, что он заколдован.

– «Констебль»! «Констебль»!

Чья-то рука трясла меня за плечо.

– Нам бы артиллерию! И мы бы не отступили!

Я открыл глаза и увидел растерянное лицо Ромы.

– Что?!

Я вскочил на ноги и потряс головой.

– Сон… Всего лишь страшный сон.

– Ты кричал просто, и я думал, может, кошмар приснился.

Я поблагодарил его и решил пройтись, для разминки и проверки, по линии обороны. Вернувшись, доложил обстановку командиру и лег поспать еще на часок. В этот раз меня разбудила длинная пулеметная очередь из ПКМа со стороны шоссе. Я побежал туда, и выяснилось, что к нам приближалось два солдата, которые не знали пароля.

– Мы им орем: «Краснодар? Краснодар?». А они нам в ответ: «Чо?!». Я и пустил очередь. А они орут: «Мы свои! Из группы “Викинга”».

Группа сползала в посадку, по которой они ломились, и притащила их в траншею. Оба были ранены. Пришлось их эвакуировать. Пока их перетягивали и бинтовали, один из них рассказал, что они прятались в канаве, пока шел накат, и ждали, когда все успокоится.

– Повезло вам, что я стрелял из ПКМа. Был бы «Браунинг», вам бы наступила хана. А тут пуля зацепила только мясо, – взволнованно тараторил им «Евдим». – Чуть ниже бы дал, и капец вам. Взял бы грех на душу. Хорошо, что обошлось. Вы уж зла не держите на меня, пацаны.

В предрассветной дымке стали появляться очертания поля и дороги, уходящей в ту сторону, где нас ждали новые враги. Именно таким я представлял себе постапокалиптический пейзаж, описанный в книге Герберта Уэллса «Война миров», о вторжении марсиан на Землю. Ассоциативный ряд и бурная фантазия, умноженные на дикую усталость и контузию, переместили меня в Англию начала прошлого века, и я практически ощутил, что сейчас из этого сумрака на нас выйдет боевая тренога и начнет стрелять лазерными лучами, сметая нас и все живое на своем пути.

– «Констебль», кого посылать их вытаскивать? – спросил меня Рома, кивая на наших «двухсотых».

Я связался с «Антигеном» и попросил прислать эвакуацию.

Я не хотел оголять фронт и отправлять бойцов в «Подвал».

«Двухсотых» было шестеро. Трое из них были из нашего отделения. Первым я увидел «Болеста». Его выкинуло взрывом из траншеи, а голова свисала вниз в окоп. Лицо было бледным и сильно испачкано грязью. За ночь тело окоченело, и правая рука и пальцы были неестественно вывернуты и подняты вверх. Его любимой шапочки на голове не было.

«Хоть поесть успел, – подумал я. – В чем был смысл его жизни? Кто пожалеет, что “Болеста” больше нет?».

Рядом с ним на животе лежал еще один боец. Мне пришлось немного вылезти из окопа, чтобы рассмотреть его лицо.

– «Раха»!

«Раха» был наркоманом и сидел по 228-й статье. У него не было передних зубов. Это все, что я знал про него. Первое время я думал, что он немой. «Раха» был настолько незаметный, что я даже немного удивился, когда увидел его здесь. Молодой наркоман-молчун и вечно ворчащий гном-«пересидок».

Третьим был «Моряк». Его было жаль больше всех.