Штурм Бахмута. Позывной «Констебль» - стр. 27

– Бои идут тяжелые, потому что украинцы воюют хорошо. Вооружения у них много. Экипировка отличная. Мы чисто на «духовке» их гасим, – рассказывал молодой пацан с забинтованной рукой. – Но воевать можно. Главное не ждать чего-то сверхъестественного. Так не объяснить. Одно скажу. В городе легче воевать, чем в полях. Но тут уж, куда пошлют.

Эти ребята мне понравились больше. Несмотря на ощущение всеобщей жалости к себе, тут чувствовался дух мужества и преобладание уверенности над страхом.

«Страх и тревога – неприятные эмоции, но именно они сохраняют нашу жизнь. Это те чувства, благодаря которым наши далекие предки смогли выжить и придумать огромное количество стратегий выживания. При возникновении опасности или угрозы в кровь поступает огромное количество адреналина и сахара, который мобилизует ресурсы организма и запускает реакции «беги!», «замри!» или «бей!». Чтобы переработать выброс адреналина и убрать напряжение в мышцах, человек вынужден начать действовать: убегать или защищаться. Хуже всего, когда его парализует, и энергия стресса застывает и не перерабатывается. Человек старается подавить ее, и она уходит в тело. Так формируется ПТСР – посттравматическая стрессовая реакция. В зависимости от выработанной с детства схемы, запускается одно их трех типов поведений. Помимо этого, тревога помогает зафиксировать опыт опасности и ее преодоления» – я с удивлением отметил, что хорошо помню материал курса о помощи в кризисных ситуациях, который десятки раз читал пациентам и продолжил вспоминать лекцию про важность и необходимость тревоги. Понимания того, что наличие страха не делает меня трусом успокаивало.

В нашей подготовке сильно не хватало психологического образования. Вы можете выучить человека всем приемам тактического боя, объяснить ему, как устроено оружие, но, если он не понимает, как устроена психика, эти знания окажутся бессмысленными, когда первый снаряд разорвется рядом и его парализует ужас.

– А вы тоже из зеков?

– Да, мы «Кашники». У нас жетоны с буквой «К», – он вытащил свой жетон и показал его нам. – А у вас с «В», наверное?

Мы инстинктивно стали доставать свои жетоны и рассматривать буквы, выбитые на них:

– Действительно.

– Мы с лета тут воюем. Контракт полгода и полная амнистия.

– А откуда?

– Самарские. Мы с одного лагеря. Приехали ребята из «Вагнера» и сказали, что они «военное ОПГ», – с ироничной улыбкой добавил он. – И те, кто хочет получить полную амнистию с зачисткой личного дела, могут поехать с ними и смыть кровью вину перед обществом. В основном брали, кто по сто пятой статье: убийство. И по сто одиннадцатой: тяжкие телесные повреждения. Остальных смотрели отдельно.

Мы поприветствовали друг друга. Посидев еще пять минут у костра и докурив сигарету, я попрощался и пошел к зданию.

«Когда мы уже поедем отсюда?» – хотелось, чтобы началось что-то настоящее. Вид раненых и общее непонимание, с кем и где я буду воевать угнетали.

Вечером приехал высокий и крепкий военный с правильными чертами лица. По его армейской выправке было видно, что он служил в армии. Мы построились, и он толкнул речь.

В лексике, которую он использовал при выступлении, сквозили образованность и харизма.

– Привет, пацаны. Я начальник штаба отряда, позывной – «Берег». Спасибо, что присоединились к прославленному ЧВК «Вагнер»! Мы – это лучшая военная компания в мире! Мы работаем на благо России! Где бы мы ни воевали, нам важно помнить, что мы русские солдаты. Что бы мы ни делали, нас будут воспринимать и помнить, как русских солдат! Именно поэтому мы идем вперед и побеждаем. Сейчас мы создаем новое подразделение. И вы будете его частью. Вашим командиром будет «Крапива».