Штрафники против эсэсовцев - стр. 15

Железный лязг инструментов сопровождался таким же металлическим лязгом немецкой речи. Был слышен рокот работающей электростанции. Похоже, работала на дизеле, вырабатывая электричество для работы прожекторов.

Скорее всего машин не больше пяти. Похоже, что танковый взвод фашистских «пантер» расположился на хуторе на ночевку. А может быть, и на более длительную стоянку. Почему они поперли напролом, прокладывая просеку, а не приехали по грунтовой дороге, которую рассеянный луч света выхватывал в лесной прогалине, метрах в ста по левую руку? Наверняка заблудились. Черт побери, и по численности личного состава здесь скопился целый взвод фрицев. Силы для открытого столкновения были слишком неравны. Оставалось ждать.

Прошло минут десять, и лязганье прекратилось. Один за другим потухли два прожектора. Остался только один, тот, что висел на заборе, освещая два танка, стоявших ближе к лесу. Немцы, а судя по всему, это были механики, негромко разговаривая, направились в глубь хуторского двора. Перед танками замаячила неясная тень. Вот он вышел на свет. В шинели, поеживаясь и переминаясь с ноги на ногу, ходил солдат. С автоматом наперевес. Часовой. Спустя еще несколько минут двое вернулись к дому. На пороге они окликнули часового. Он что-то бодро сказал им в ответ. Наверное, удачи пожелали. Или спокойной ночи. Ну, это уж кому как повезет.

Немцы вошли внутрь. Свет керосинки в окнах погас. Над хутором повисла тишина. Казалось, она лишь усиливается от тарахтения дизельной электростанции. Аникин отполз чуть назад, к Девятову и Якимову. Они терпеливо молчали, ожидая его указаний.

– Надо сейчас действовать… – еле слышно прошептал Андрей. – Скоро начнет светать. Они опять повылазят, и тогда нечего нам ловить…

– А может, товарищ командир… вдарить по ним? – так же бесшумно отозвался Девятов. – По тепленьким? А?

– Их там человек двадцать пять, судя по экипажам. А вдруг еще больше? – не согласился Аникин. – Расположение их мы не знаем, похоже, они по всем сараям расползлись. Ввяжемся в бой, шуму будет много, а толку – ноль. Наша цель – танки, по ней и будем бить. Тихо надо сработать. Убрать часового и мины под гусеницы заложить. Ты, Девятов, умеешь с запалом обращаться?

– А как же, товарищ командир. Я в запасном полку и деревянные ящики учился ставить, и «лепешки» металлические. Уж очень они напоминают коровье, извиняюсь…

– Ладно… – перебил его Аникин. – Под гусеницы одну заложишь, самому крайнему слева. Под переднюю левую ставь. Там удобнее подойти. Задом он не будет сдавать, ему сарай мешает.

Молча слушавший Якимов вдруг произнес:

– Товарищ начальник… Я это… со штуками этими не силен обращаться… Я лучше вертухая фашистского… Того… сработаю его.

Он опустил руку к сапогу и резко что-то выхватил из голенища. В сырой полумгле неясно блеснуло длинное лезвие.

Аникин не стал ни о чем его спрашивать. Только отрывисто сказал:

– Действуй, Яким. Мину свою оставь мне. Мы сразу за тобой…

Кивнув и хищно осклабившись, Якимов тут же бесшумно исчез в кустах.

Силуэт часового то четко прорисовывался на фоне рассеянного луча прожектора, то растворялся на границе света, возле танков, чернеющих страшными, неясными грудами. Он выбрал себе для перемещения одну из сторон периметра, направленную как раз к лесу, на опушке которого пряталась группа Аникина.