Штрафбат. Приказано уничтожить - стр. 21
– Леха, ныряй за мной! Шмелева зажало в кабине! – глотнул воздуха и с шумом убрался. Зорин, извернувшись, пристроил «Судаева» за спиной, обе руки теперь были свободны. Глубина на месте аварии оказалась небольшой – метра три. Вырисовывалась кабина полуторки, лежащая на левом борту. Что-то мельтешило перед глазами. Мелькали ноги – Вершинин рвал на себя дверцу. Похоже, удалось.
Когда он подплыл, Мишка уже шуровал внутри кабины. Оттолкнул бедром – мол, двоим тут тесно. Потом заработал локтями, ногами, едва не свернул Зорину нос, вывалился наружу с надутыми щеками и глазами, выпадающими из орбит, начал знаками показывать: наверх!
Вынырнули почти одновременно.
– Кранты Шмелеву, – отплевался Мишка. – Виском ударился, дырка в черепе, бесполезно, на том свете уже… Дьявол, я, кажется, автомат потерял!
– Уверен, что он мертв?
– Ну, нырни, убедись! Мозги из черепа у бедолаги утекают. Черт возьми, Леха, они же уйдут!
А вот подобного исхода они допустить не могли! Добрались в считаные секунды до зарослей тальника, схватились за ветки, свисающие в воду, подтянулись. Трещали сучья, какой-то слон ломился сквозь заросли, топая и тяжело дыша. Не сговариваясь, припустили вприпрыжку по проторенной тропе – вывалились на открытое пространство. Тряслись кусты на опушке, кто-то уже исчезал в лесу. «Почему бегут? – мелькнула мысль. – Ведь не все должны бежать?» Последним, подволакивая ногу, ковылял Кармазов – мокрый, со слипшимся колтуном на голове.
– Кармазов, ни с места!
Тот застыл, словно спину прострелило. Медленно поднял руки, потом опомнился – опустил, повернулся, уставившись злыми глазами.
– Послушайте, парни… Думайте, что хотите, но на фрицев не пашу! Я уже четыре года в Красной армии, окончил радиотехникум в Подольске, работал на гражданке мастером по обслуживанию радиоустановок…
– А чего бежишь тогда, мастер, блин, по обслуживанию?! – зарычал Вершинин, обходя сержанта со стороны леса.
Тот как-то вжал голову в плечи.
– Не знаю… все побежали. Слушай, сержант, не перебарщивай, ты не того поймал!
– Ну извини, приятель, – бурчал Зорин, связывая ремнем запястья за спиной, – кто первым попался, того и поймал. Бегаешь ты что-то не очень быстро.
Тот вырывался, ворчал, что никуда не убежит, однако, чуть позволил случай, отклонил голову и ударил Зорина виском в переносицу. Когда тот схватился за кровоточащий нос, хищно осклабился. Вершинин выматерился, отобрал у Алексея автомат и треснул Кармазова казенником по затылку. Сержант завалился набок.
– Зачем ты его? – простонал Зорин.
– Ну, извини, назад не вернешь, – проворчал Мишка, отдавая автомат. – А тебе с твоей гуманностью, Леха, нужно что-то делать. Не доведет она тебя до добра. Давай-ка догонять эту публику – чует мое сердце, что далеко они в этом лесу не уйдут.
Лес, как на заказ, был практически непроходим. Вроде тайги, только растительность другая. В Новосибирске, где Алексей провел молодые годы, тайга не произрастала. Но несколько раз он ездил с отцом в деревню под Томском и там познал на собственной шкуре, что это такое. Классическая тайга непроходима в принципе. Замаскированные ямы-ловушки, поваленные деревья, горы бурелома, заросли колкого кустарника – и все это цепляется за тебя, тянет к земле, отчаянно сопротивляется любым попыткам сделать несколько шагов. Они рычали от злости, пробивали дорогу телами, вязли в месиве лиан, в причудливом ажурном папоротнике, топтали упругий древовидный молодняк.