Размер шрифта
-
+
Штормовое предупреждение. Поэзия - стр. 3
Небо красное.
Будьте ласковей к тем, кто видит не так
Как привычно.
Обычность не приносит изменения,
Обязательно нужна другая точка зрения.
Другие краски создают новую картину.
Рутину можно раскрасить – и появится
Новый цвет привычных и скучных вещей.
А может быть, мы просто забыли
Когда в последний раз наблюдали закат.
«Глобус. Спокойный и трезвый…»
Я спокойный и трезвый как анатомический атлас,
Стоящий рядом с историей философских учений.
Владимир Бурич
Глобус. Спокойный и трезвый
Рядом на полке с целой когортой
Философов,
Одетых в картонные корки.
Размышляют философы,
Зазывая к себе,
Внутрь своих учений.
А на мне можно разглядеть
Движения морских течений.
Осью пришит к подставке,
Вопреки разумному кручусь и туда, и сюда,
А учёные строго придерживаются себя.
Баренцевым морем добавлю немного сини
А вот у философов нет больше силы —
Всю растратили в рассуждениях
О рождении мира, о ценностях человека,
О разнице римлян и греков,
О воззрениях ацтеков, а заодно и майя.
Амаяк Акопян на выцветшей афише,
Приклеенной прямо к обоям,
Улыбается прямо мне,
Создавая иллюзию присутствия
Знаменитого фокусника.
Я глобус – модель того, что существует.
Рядом – полная противоположность.
Сфере противопоставлены фигуры
С рёбрами и прямыми углами,
Не способные ни к какому движению.
Я спокоен. Не до выпивки мне.
«Человек-барабан…»
Вот человек-барабан.
Офелия Мехидева
Человек-барабан
Пустой внутри и громкий снаружи.
Гудит от всякой ерунды:
«Ды-ды-ды, ды-ды-ды».
Ритмично и прямолинейно.
У кого в руках палочки,
На того и откликается.
Незаменимый человек на параде.
Человек-скрипка грустит.
Под перкуссию её не слышно.
В тишине раскрывается затейливая мелодия,
Рвущая душу.
Без чуткого слуха сыграть невозможно.
Только осторожно
Можно касаться струн.
Человек-флейта
Ожидает умелого исполнителя,
Который знает где и как нажимать
И дуть насквозь,
Чтобы услышать звук.
Человек-оркестр
Обвязан ложками-поварёшками,
Трещётками и губными гармошками.
Всего понемножку —
Он впереди на красной дорожке.
Его встречают цветами.
Человек-дирижёр
Собирает свой оркестр,
Чтобы всем вместе сыграть мелодию
И наградить всех овациями.
«Я Калькуттой окутан…»
Я Калькуттой окутан
Будто сари самой дорогой
Обёрнута
Индийская женщина.
Индия пёстрая
Как и краски этой страны
Завораживают и разжигают
Моё бесконечное любопытство.
Бесстыдство барельефов на храмах,
Доверие простых торговцев —
Принесёшь деньги завтра, я тебе верю.
Двери в изысканной резьбе и
Просто полотно как вход.
Рядом блистательное богатство
И нищета трущоб.
Рабиндранат Тагор воспевает
Индию и свободу.
Бодрой походкой прохаживается иностранец,
Ранец за его спиной,
В руках путеводитель.
Водитель улыбается вам
Как самому дорогому другу.
Так и есть на время, пока вы рядом.
Слоны как само собой разумеющееся явление.
Появление белого человека – причина порадоваться
И прикоснуться на счастье.
Сокровища, спрятанные в узнавании страны,
Где танцуют от широты души.
«Слышишь, дед, я найду тебя…»
Я уверена, что найду тебя, дед.
Галина Москаленко
Слышишь, дед, я найду тебя.
Рано записывать в пропавшие без вести.
Все архивы, три круга по три, пройдя,
Пролистав, начну аккуратно трясти
Папки, подшитые. Лениво и нехотя
Пожелтевший тихий листочек вдруг
Найдётся.
И фамилия деда чернильной строкой,
И простреленным сердцем забьётся.
«Прокрастинация – всё на потом…»
Прокрастинация – всё на потом.
Страница 3