Штормовое предупреждение - стр. 13
«Идём», – не даю ей и шанса передумать, держу крепко за руку и веду в служебные помещения. И она идёт, даже не сопротивляется, доверчиво вручив ладошку, вторая лежит на цепочке маленькой сумочки, перекинутой через плечо.
Пока идём по коридору, пытаюсь прийти в себя и запихнуть свои так некстати проснувшиеся варварские замашки. Выходит откровенно плохо. Да и моя спутница этому не способствует, обхватив пальчиками мою руку и прижавшись грудью теснее.
Дверь моего кабинета захлопывается, отрезая нас от внешнего мира. Щёлкает замок, и падает моё забрало.
Прижимаю пышечку к стене, задирая обе её руки повыше. С удовольствием наблюдаю, как аппетитно с этого ракурса смотрится грудь. Скольжу не спеша взглядом вниз: платье подскочило выше некуда, едва-едва прикрывая самое главное.
Во мне неожиданно рождается противоречие: с одной стороны, хочется медленно и вдумчиво исследовать женское тело, обвести ладонями бёдра, огладить талию, взвесить в руке упругую грудь, а с другой – развернуть незнакомку спиной, прижать щекой к стене и задрать платье, ворваться без предупреждения и трахнуть с оттяжкой так, чтоб у неё ноги не держали да имя своё забыла.
– Меня Света зовут, – разбивая вдребезги все мои планы, заявляет пышечка.
И уже не назовёшь её мысленно ни незнакомкой, ни пышечкой.
Значит, Светлана. Света, Светик, Светик-цветик, цветик-семицветик.
Страшно хочется убить Рому за его привычку коверкать имена и придумывать прозвища, и за спор этот несуразный. И волною отступает наваждение, в мозгу начинают крутиться извилины.
– А тебя, супермен?
– Андрей, – отвечаю на автомате и прикидываю, что если она сейчас напоёт «Привет, Андрей», я разверну её к двери и вытурю из кабинета.
Но Света подаётся мне навстречу, освобождает руки из моей ослабевшей хватки и целует меня в угол рта. Легко и ненавязчиво.
– Красивое имя. Тебе идёт.
Второй лёгкий поцелуй в щёку. Третий в скулу. Мягкая грудь прижимается сильнее, тёплые ладони нетерпеливо выдёргивают ткань водолазки из брюк и скользят по спине вверх.
Я, как идиот, стою в полном душевном раздрае и не понимаю, что делать, а Света ловко скидывает туфли и отбрасывает их куда-то в сторону. Тут же становится ощутимо ниже меня и трётся, ластится лицом в районе солнечного сплетения, мурлыкает тихонечко от удовольствия.
Мои руки, не подчиняясь никаким здравым смыслам, обшаривают её талию, попу, подхватывают под бёдра. Устраиваю её поудобнее на себе и ловлю губы.
Вот это я понимаю – поцелуй. Взасос. Губы мягкие и натуральные. Гладкий и горячий язык принимается хозяйничать у меня во рту, а пальчики вцепились в волосы и то легонько оттягивают, то гладят против роста.
И поза отличная, не приходится наклоняться, и платье так удобно задралось. Трусики не скрывают Светиного мокрого возбуждения. Пальцами натираю и дразню половые губы через влажную ткань. Большим пальцем нащупываю висюльку наверху трусиков, и это приводит в ещё больший восторг: знает Света толк в удовольствиях, если даже при её совсем немодельных параметрах носит красивое бельё.
Поцелуи становятся глубже, дыхание чаще. Света всё норовит потереться о член, который так и рвётся навстречу тёплому и мокрому.
Разворачиваюсь вместе со Светой на руках, пытаюсь вспомнить, в каком углу кабинета стоит диван, и натыкаюсь взглядом на стол. Крепкий, дубовый с гладкой прохладной поверхностью. Усаживаю Свету на столешницу и слышу в ответ: