Штирлиц XIX века. Тайный сыск генерала де Витта (Собрание сочинений) - стр. 20

У гвардейцев, как и в каждой уважающей себя корпорации, был свой жаргон. Вот некоторые характерные его образцы, автором которых был командир лейб-гвардии Уланского полка граф Гудович: «сушить хрусталь» – пьянствовать, «попотеть на листе» – играть в карты. Широко использовали, к примеру, термин «хрипун» для обозначения военного щеголя, затянутого в корсет. Все это составляло жизнь и де Витта.

Однако помимо всего этого молодой полковник серьёзно занимался совершенно иными, казалось бы, совершенно чуждыми гвардейцу, делами. Всё свободное время де Витт уделяет изучению устройства иностранных армий, их особенностей и уставов. Военная разведка в то время ещё не была до конца сформирована, но тот факт, что де Витт уже тогда отдавал предпочтение именно секретной службе, сомнений не вызывает. Одновременно молодой полковник становится завсегдатаем великосветских салонов. Имя, связи и деньги открывали ему все двери. Вскоре о красавце полковнике стали говорить как об умном и многообещающем молодом человеке. Почтенные мамаши обратили на него взор как на перспективного жениха. Но Иван де Витт и не помышлял об этом. Мир салонов, интриг и скоропалительных любовных связей, мир сплетен и закулисных дел пришелся ему столь по душе, что вскоре он чувствовал себя там как рыба в воде. Кровь матери влекла молодого графа к невероятным приключениям и самым рискованным авантюрам. Современники отмечают, что в ту пору у графа было немало романов. Впрочем, у кого из гвардейских офицеров их не было?

В 1805 году для Ивана де Витта начинается новая глава его жизни: полк выступает за границу, на этот раз в Австрию. Началась война с наполеоновской Францией, и молодому полковнику предстояло получить своё боевое крещение на поле брани.

Говоря об участии лейб-кирасиров Её Величества в кампании 1805 года, необходимо сказать следующее. В отличие от легкой кавалерии (гусар, драгун и уланов), которая предназначалась для разведки, несения дозоров, лихих рейдов по тылам противника и его преследования после выигранного сражения, тяжелая кавалерия (конногвардейцы, кавалергарды и кирасиры) предназначалась для пробития неприятельской обороны. Рослые всадники в броне с тяжелыми палашами на огромных конях должны были в тесном строю проламывать вражеские порядки.

По существовавшему в ту пору уставу тяжелой кавалерии, неприятеля следовало атаковать только сомкнутым «железным» строем, а уже для преследования, не выдержавшего натиска врага, использовалась «рассыпная атака». По команде: «Рознь! Марш! Марш!» следовало «каждому кирасиру не держать ни линии, ни шеренги, а ехать вперед». Стреляли и рубили до тех пор, пока сигнал «Аппель» не заставлял прекратить преследование и, не мешкая, собираться к своему штандарту. При этом своё место в шеренге можно было не отыскивать, но желательно было найти свою шеренгу (первую или вторую). Место сбора определялось по штандарту, для прикрытия которого всегда оставались с обеих сторон по три ряда кирасир с командиром 3-го взвода, а также замыкающий офицер и трубачи.

Кирасиры были главной ударной силой армии, от которой зачастую зависел конечный исход генерального сражения. Подготовка и снаряжение кирасир стоило очень дорого, а потому их никогда не бросали в бой, как все другие полки, а берегли «как зеницу ока» для нанесения решающего смертельного удара противнику. Именно поэтому боевых дел у кирасиров, как правило, бывало намного меньше, чем у их коллег гусар и уланов. Весьма нечасто выпадало кирасирам драться с неприятелем во время многочисленных войн с Турцией. Там для них просто не было достойного противника, так как турки не имели тяжелой кавалерии, и драгуны с казаками вполне справлялись с их иррегулярной конницей. Однако в войнах с европейскими регулярными армиями кирасиры были просто необходимы. И если кирасиры уж шли в свою решающую атаку, то эта была стальная лавина, которая сметала все на своем пути. Остановить этот всесокрушающий напор мог только ответный удар такой же тяжёлой конницы. В этом случае встречное сражение становилось настоящим полем брани рыцарских времен, когда, закованные в железо, огромные всадники крушили друг друга своими тяжелыми палашами.