Схрон. Дневник выживальщика. Книга 7. Underground - стр. 13

Переодеваться не стал. Пусть передвижение по городу в грязной робе и снизит шансы на распространение моих мощных тактических генов, но в ту драгоценную минуту каждая драгоценная минута была на драгоценном счету.

Я уже собрался дать деру, однако, мой снайперский взор выцелил в углу комнаты коробку с монтажной пеной. На одном баллоне даже был пистолет. «Какой выживальщик пройдет мимо халявного добра?» – тут же задал вопрос мой чОткий и адски хозяйственный мозг.

Недавно я сделал из досок перегородку, чтобы отделить свое убежище, от сырого и темного подземного мира, даже поставил дверь (Фарид разрешил забрать ее со стройки, так как она была поцарапана и заляпана раствором).

Две секунды – расскажу, как я тащил эту гребаную дверь.

Она хоть и обычная, межкомнатная. Но, блин, двухметровая. Да еще и коробка. Как тащить все это через канализационные люки и подземные коллекторы? Но я был бы не Санек, если б не придумал решение. В общем, я распилил дверь. На четыре части. Получившиеся прямоугольники приладил к спине с помощью строительных строп и таким образом доставил к новому (временному) Схрону. Затем собрал на скобы, саморезы и уголки. Как говорится, «из говна и палок», но так-то нормально. Осталось только запенить щели между досок.

Подбежав к коробке, я принялся хватать баллоны и запихивать в рюкзак. Во всеобщей суматохе никто не обращал на меня внимания. Разумеется, это была не кража, а, так сказать, оплата за сегодняшнюю смену, плюс форс-мажор и вытекающий из этих обстоятельств моральный ущерб с душевными, если можно так выразиться, муками.

Наконец, рюкзак наполнился. Я с трудом взвалил его на свои широкие, как у Шварца (немного спиздел) плечи. Блять! А баллон с пистолетом-то не положил. Я протянул за ним свою хваткую стремительную руку. И тут ее (мою руку) схватила другая рука! Пухлая, с черными волосами, засаленная пятерня. Что за хуйня?

Подняв свое недоумевающее лицо, я увидел перекошенный смуглый колобок Фаридого лица.

– Ещбельме-мембельме! Твою мат, накуй, билят! Зачем пьиздыш пена, сука-накуй, Саща? – заорал он.

«Неужели Аллах разрешает ему так выражаться?» – думал я, уворачиваясь от шрапнели липкой слюны, вылетающей изо рта бригадира при каждом слове.

– Не пИзжю, – сказал я, – а спасаю общественное имущество!

Фарид выпустил мою руку.

– Карашо! Маладэц, накуй-билят-сука-блят! У тебя патэнт есть?

– Какой патент? Я же чистокровный славянин! – удивился я.

– Ни у кого патэнт нэт, эщбельме!

Фарид как-то сразу потерял ко мне интерес. Глаза его метались по сторонам, а мощное, как у кабана нутро изрыгало команды на исконно-таджикском вперемежку со скрепно-матерным имперским.

Давно пора было бежать со всей возможной прытью.

И мы побежали.

***

Я несся, как дебил, с пистолетом для монтажной пены в руке рядом с орущим матерящимся Фаридом. Суровую скорость мешали набрать снующие хаотичные перепуганные равшаны с котомками и сумками. Один умник даже тащил кальян.

Добравшись до лестницы, ломанулись было вниз, но те, кто бежал впереди, разворачивались обратно с дикими глазами. Я глянул в межлестничный пролет и оцепенел. Далеко внизу мелькали серые ментовские рукава.

– К другой лесница, ещбельме-мещбельме! – скомандовал Фарид. – Саща, пащли, сука-блят-накуй-в-рот!

Но, добежав туда, тоже услышали нарастающий топот омоновских ботинок.