Шпионские истории - стр. 28
2. То же самое в период между Первой и до конца Второй мировой войны, но с учетом, что Николаи в подробности этого периода не был посвящен и не имеет возможности изложить свои личные впечатления и наблюдения.
3. Русская оккупационная зона Германии, как объект разведки, контрразведки и пропаганды и как база для организации со ответствующими советскими органами разведывательной службы на другие страны.
Ссылаясь на свой преклонный возраст (72 года), Николаи просит в случае, если ему будет разрешено выполнить эту работу, создать ему для этого благоприятные условия во внетюремной обстановке.
НКГБ СССР считает целесообразным:
1. В течение ближайших двух-трех недель продолжить активные допросы Николаи в целях выявления возможного его сотрудничества с гитлеровской разведкой.
2. За этот же срок закончить проверку Николаи по имеющимся в НКГБ СССР агентурным разработкам и материалам.
3. В случае, если не будет установлена причастность Николаи к работе разведки гитлеровской Германии, предоставить ему возможность написать свои заметки по указанным выше вопросам, для чего освободить его из тюрьмы, поместить под охраной и наблюдением на одной из конспиративных квартир НКГБ СССР в окрестностях Москвы и обеспечить необходимые условия для этой работы».
Внизу документа на имя Сталина стояла подпись наркома госбезопасности генерала армии В. Меркулова.
В дальнейшем с Вальтером Николаи работали переводчица старший лейтенант госбезопасности С.В. Суходолец, которую он принял за свою соотечественницу, которая имела высокий уровень языковой подготовки, и следователь советских органов государственной безопасности подполковник А.А. Болховитин. Первые допросы проводил следователь Следственной части по особо важным делам полковник Лев Леонидович (Аронович) Шварцман.
Вот как описали этот инцидент авторы книги «Таинственный шеф Мата Хари» Жан Таратута и Александр Зданович.
«Все произошло во время одного из допросов в Москве, когда перед полковником Николаи предстала переводчица старший лейтенант Софья Суходолец. Немецким языком она владела с детства, занимаясь с гувернанткой немецкого происхождения. Безупречное произношение, «нордическая» внешность и гражданское платье, в котором она прибыла в кабинет Шварцмана, настолько насторожили подследственного, что он отказался отвечать на вопросы.
– Эта фрау немка, – заявил Николаи, – она не сотрудница спецорганов, а предательница. В ее присутствии я не буду давать показания!
Он не мог поверить, что русская переводчица столь безупречно разговаривает на его родном языке, что даже он, немец, не заметил в ее речи изъянов. Но когда Николаи были предъявлены доказательства, что он разговаривает с офицером НКВД, допрос начался».
Военными контрразведчиками СМЕРШа, а потом МГБ СССР, изучались материалы его личного архива, обнаруженные в ходе обыска в его доме в Нордхаузене. В этих документах нашлось место воспоминаниям об императоре Вильгельме II, фельдмаршале Гинденбурге, видных генералах Первой мировой войны Людендорфе, Фалькенгайне и Мольтке, а также Гитлере, Гиммлере, Гессе, ну и, конечно, о его агентах большой величины. Кроме того, в чемодане полковника оказались и аккуратно сложенные и в хронологическом порядке подобранные письма, написанные Вальтером Николаи своей возлюбленной жене – Марии Кольгоф.