Шпионские игры - стр. 18
– Да благословит вас Бог, Кларк, – сказала она, отдавая ему пальто, забирая чашку и залпом выпивая половину кофе.
– Я думал, вы агностик, – заметил Баррон.
– Всего лишь хочу продемонстрировать свою благодарность, – парировала Кук. – Хороший кофе. Откуда вы знали, что я его люблю?
– Завербовал вашу помощницу, – признался Баррон. – Теперь она самый ценный мой агент. Подумываю о том, чтобы дать ей кодовое имя.
– Негодяй.
– Этим занимаются все резиденты, – напомнил Баррон. – Даже старые.
– У вас неплохо получается. Просите чего хотите, и получите, – пообещала Кук.
– На этот раз никаких задних мыслей. Я знал, что вы приедете, а рыцарство в этом городе давно умерло, так что мне ничего не оставалось, как сыграть роль джентльмена, – объяснил Баррон.
«Кабинет» директора ЦРУ на самом деле представлял собой целый комплекс. Дверь в задней стене вела в личное рабочее пространство Кук, откуда открывался вид на Национальный лес имени Джорджа Вашингтона. Стол стоял слева от двери, и поддержание на нем порядка стало для нее едва ли не религиозным обрядом – в основном из опасения, что бумаги начнут накапливаться в таком количестве, что она не в состоянии будет с ними справиться. Вдоль стен стояли стеклянные витрины с подарками от зарубежных коллег и вывезенными из разных стран трофеями. Западную стену покрывал американский флаг, потрепанный и рваный, со следами огня. Один из сотрудников ЦРУ добыл его из дымящейся воронки на месте Всемирного торгового центра, и никто из директоров Управления никогда его не снимал. Флаг 11 сентября был единственным постоянным предметом в кабинете, менявшем хозяев и экспонаты чаще, чем менялись президенты в Овальном кабинете.
Баррон прошел следом за Кук в кабинет и закрыл дверь.
– Национальная служба погоды сообщает, что через два дня ожидается повышение температуры и новый снежный фронт с северо-востока. Нас должно задеть самым его краем, но все-таки, – сказал он. – Жаль, что мы не можем полностью закрыть заведение и распустить всех по домам.
– К сожалению, в Тайбэе снег не идет, – заметила Кук.
– Или в Пекине. Я подал новый запрос в Южное управление ЦРУ в Майами.
– Отказано, – ответила Кук. – В очередной раз.
– Клянусь, у меня аллергия на снег.
– Я выросла в Мэне и нисколько вам не сочувствую. Разве вы не работали в Москве?
– На самом деле даже дважды. Три года резидентом, четыре – шефом резидентуры, – доложил Баррон. – И я вырос в Чикаго, так что вполне можно понять, почему мне хочется провести оставшиеся годы на солнце.
Путь к повышению до должности Баррона исторически лежал через Москву. Даже во время войны против терроризма подобный эпизод в биографии сотрудника, если он не был объявлен русским правительством персоной нон грата, нисколько не вредил его карьере.
– Если сумеете протолкнуть свою просьбу через конгресс – готова посодействовать.
Кук одним глотком допила кофе и, отдав Баррону пустую чашку, взяла у него черную папку с разведданными, которую тот держал под мышкой.
– Рассказывайте.
На первой странице была карта.
– АНБ перехватило бóльшую часть информации из радиопереговоров группы захвата и нескольких телефонных звонков, сделанных после случившегося федеральными офицерами. Мы заполнили пробелы, используя наши собственные данные о сотрудниках МГБ в стране. Облавы проводились в двух разных местах Тайбэя, – рассказывал Баррон, – а также в Таоюане на севере и Гаосюне на юге. Федералы присутствовали во всех четырех местах и докладывали своему начальству по мобильным телефонам, откуда мы и получили информацию о задержанных в первом из них – это восемь китайских граждан и четверо тайваньцев. Один из последних – эмигрант, натурализованный гражданин США, работает в компании «Локхид Мартин». Джеймс Ху. Прибыл на Тайвань по американскому паспорту за день до облавы.