Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Англии - стр. 29
Эдуард удар спланировал и без колебаний нанес. Хитростью проник вместе с отрядом в замок, где находились Изабелла и Мортимер. Роджера арестовали, судили и казнили, как это водится у королей, а маму Изабеллу отправили в изгнание в один из ее замков.
В общем, начал свое правление Эдуард вполне себе бодренько и прекраснодушно. По всей Англии населению зачитывали публичное обращение нового короля, в котором он резко критиковал предыдущее руководство страны и торжественно обещал отныне править благоразумно и в соответствии с законами. Новый король учел ошибки и недостатки своего папеньки и пошел «от противного». Эдуард Второй не добился никаких военных успехов – Эдуард Третий их непременно добьется. Папа испортил ситуацию с Шотландией – сын ее исправит. Отец не смог отстоять французские земли – молодой король покажет французам кузькину мать. Второй конфисковал земли аристократов – Третий их возвратит. И так далее по списку.
С Шотландией новый король более или менее вопрос утряс: при очередном кризисе престолонаследия сделал ставку на правильную лошадь, побряцал оружием, выиграл важную битву и в итоге посадил на шотландский престол верного человека, который тут же принес английскому королю оммаж. Эту проблему можно было считать временно закрытой, и теперь предстояло разобраться с другим оммажем. Вот с ним все оказалось куда сложнее.
К тому времени правители Англии и Франции стали самыми влиятельными и могущественными лицами Европы. И как два альфа-самца они должны были публично выяснить, чья шея крепче и чьи когти острее. А тут удачно подвернулся повод – та самая Гасконь, насчет которой не смогли договориться Эдуард Второй и Карл Четвертый.
Если кто уже успел забыть, напомню еще раз: Гасконь – последний кусок Франции, который остался пока еще в руках Англии. А ведь когда-то была такая большая империя! Пол-Франции принадлежало английскому государству. Эх, куда все девалось! Генрих Второй все собрал – его потомки все растеряли и растратили. Вот одна только Гасконь и осталась.
Но Гасконь – часть Франции. Стало быть, новый король Эдуард Третий, вступив на престол, должен принести французскому королю оммаж за Гасконь, поскольку руководитель Гаскони – вассал короля Франции. Короче, старая песня о главном, начавшаяся еще со времен Вильгельма Завоевателя и его оммажа за Нормандию. Тут ведь фенечка в чем? Если ты приносишь вассальную клятву, то тебе разрешают распоряжаться на данной территории с полным правом, твори что хочешь, но за это ты должен по первому свистку предоставлять своему суверену оружие и солдат и не имеешь права вступать ни в какие коалиции с врагами короля, которому принес клятву. Не выполняешь условия присяги – территорию конфискуют. Вот такие у них там были правила.
Эдуард Третий так не хотел. Ему не нравилось. И он дерзко отказался приносить королю Франции оммаж за Гасконь. Король там был уже другой, не Карл Четвертый, а Филипп Шестой Валуа, поэтому та клятва, которую маленького Эдуардика когда-то заставили принести Карлу Четвертому, силы не имела. Да и сам Эдуардик в ту пору был всего лишь принцем Уэльским, а не монархом. Каждый новый король принимал заново присяги от своих вассалов. Это тоже было такое правило.
Думаете, на этом все? Как бы не так. Эдуард пошел намного дальше: он не только отказался присягать Филиппу Шестому, но еще и нахально объявил себя королем Франции. Одной Англии ему было мало, он замахнулся широко, чтобы отцовскую подпорченную репутацию уж окончательно перекрыть. А что такого-то? Маманя у Эдуарда – француженка, дочь короля Филиппа Четвертого Красивого, сестра королей Людовика Десятого, Филиппа Пятого и Карла Четвертого. И вообще она из династии Капетингов, соответственно, и Эдуард, ее сын, тоже. А нынешний французский король – ни разу не Капетинг, он вовсе даже из Валуа, поскольку бедолага Карл Четвертый (о том, как он нежно любил свою неверную жену и вообще был по королевским меркам слабаком, как раз у Дрюона и описано в красках), хоть и был трижды женат, наследника мужского пола не оставил, детей было много, но все поумирали во младенчестве, одна девочка только осталась. Может ли у Франции быть более достойный король, чем наполовину Плантагенет – наполовину Капетинг?