Шпана - стр. 19

– А, Потап, – пробасил Бера. – Здарова.

– Привет, – ответил я. – Чо трете?

– Да Философа опять накрыло. Рассказывает, как он в третьем измерении на оленя охотился, – хохотнул Бера.

– Тот самый Философ? – уточнил я. Взъерошенный пацан неожиданно заткнулся и, посмотрев на меня, кивнул.

– Единственный в этом приличном, без сомнений, кодляке, – гордо ответил он. – Вторая ипостась Шеймуса Древознатка, урожденного друида в этом убогом теле.

– Лихо тебя накрыло, братан, – рассмеялся я, опираясь жопой на подоконник. Философ быстро потерял ко мне интерес и возобновил свой рассказ, уделяя особое внимание поиску некоего оленя по его дерьму.

– Философ у нас человек мира, – добавил Пельмень, наливая в стакан водки. Стакан он протянул мне. – Будем, Потап.

– Будем, – кивнул я и залпом осушил водку. В живот ухнула теплая волна и в голове приятно зашумело. – А человек мира – это как?

– Каждое создание я искренне люблю и уважаю, – ответил за Пельменя Философ, яростно тряся рукой с зажатым в ней стаканом, и не обращая внимания, что половина содержимого стакана уже вылилась на его изгаженную кофту.

– Прям уж всех, – усомнился я, вызвав у Ленки улыбку.

– Ну, тут я лиха дал, твоя правда, – кивнул Философ. – Каждое создание, что живет по понятиям человеческим и понятиям матери Природы. Чертей ебаных вот не уважаю. Не след помазаннику Гаэля Великого с хуйней тереться.

– Нам-то не гони, помазанник, – перебил его с улыбкой Бера. – Что-то я сомневаюсь, что друиды у соседей с балконов яйца и мясо пиздили.

– То великая охота, ибо потребны телу моему только чистые продукты, – парировал Философ.

– Угу, – согласился Пельмень. – И пизды ты получил не просто так?

– Увы, но вороги числом меня одолели. Кручинился я долго, отварами и мазями питаясь, покуда дух мой в норму не пришел.

– Он как-то раз на соседский балкон залез и сумку с продуктами, которая там лежала украл, – шепнула мне Ленка, обдав ухо жарким и сладким дыханием. – А сосед его за этим делом поймал и пизды дал. Еще и с балкона сбросил.

– Истинно так. Сверзся я, как сокол, чуть крылы свои не поломал. Но явился мне в видениях сам Лесной король и одарил своей милостью, – Философ, запнувшись, вытащил из кармана горсть чего-то бледного и склизкого. – Волшебными грибами, что сознание расширяют и помогают покидать его, стоит только пальцами щелкнуть.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересованно поддел я. – Продемонстрируй, как они работают.

– Узришь ты сейчас силу Лесного короля, который помазал меня в избранные свои, – пробормотал Философ и закинул горсть склизких грибов себе в рот. – Сейчас случится волшебство.

– Ох, блядь, – заржал Пельмень. – Ща веселуха начнется.

– И чо случится? – спросил я и осекся, когда Философ неожиданно начал раздеваться. – Хули он делает?

– Видишь? – громким голосом произнес тот. – Видишь, как сгорают на мне одеяния? Как исчезает кожа и теряется в третьем измерении мое тело?! Видишь?

– В натуре, – подтвердил Бера. – Одна голова осталась. Смотрите, пацаны! Не пиздел он оказывается.

– Факт. Исчез! – кивнула Вера, подруга Ленки, давясь смехом. Философ на раздевании не остановился. Он с тихим шипением начал скользить между людьми, но скользил осторожно, стараясь никого не касаться. Ехидные, сдавленные смешки его, казалось, не волновали совсем.